История Могилёвского театра драмы

XVII — XVIII века

Скупые материалы научных исследований зафиксировали первые проявления театральной жизни Могилёва, восходящие к 1698 г., когда любители разыгрывали перед зеваками на рыночной площади диалоги, отражающие народные чаяния. Надо заметить, что тогдашним «скоморохам» было, что обсуждать.

Бурные военные события, грабежи и поборы завоевателей на протяжении XVII и XVIII вв. превратили некогда богатый промышленный город Могилёв с гордым и самолюбивым народом в заштатное местечко. Одна из трагедий произошла 8 сентября 1708 г. Опасаясь, чтобы город не достался Карлу XII во время Северной войны (1700—1721 гг.), Пётр I приказал сжечь Могилёв, который за один день был превращён в развалины и пепелище. «Сгорели церкви, растопились колокола, разрушились золоченые куполы, тысячи жителей остались без крова, без пищи, почти без платья. Многие оставили навсегда сожженный город, ушли в другие литовские города, к родным и знакомым, и там поселились. Оставшиеся жили в наскоро устроенных шалашах за городом; многие нашли приют в православных и католических монастырях, хотя и полуразрушенных; наконец большинство искало убежища за Днепром в предместьях Луполово, которого, за неимением лодок, припрятанных жителями, не успели зажечь».

И снова этот всевыносящий город возрождался «всем миром», правда, много понадобилось времени, чтобы залечить нанесенные раны. Городские власти помогли, да и сами разоренные купцы и мещане нашли сочувствие у иногородних промышленников, с которыми вели некогда торговлю. Могилёв понемногу отстроился. Починили храмы, стараниями белорусского епископа Георгия Конисского к 1762 г. заново отстроили Спасскую церковь, сгоревшую почти до основания.

В 1772 году, после первого раздела Польши, Могилёв был присоединен к России и назначен губернским городом Могилёвской губернии. Первым наместником или генерал-губернатором назначен был граф Захарий Григорьевич Чернышев (4 июля 1778 г.). В 1780 г. Екатерина II должна была встретиться с австрийским императором Иосифом в Могилёве. 21 мая прибыл император Иосиф под именем графа Фалькенштейна, сопровождаемый Румянцевым. Императрица Екатерина прибыла из Полоцка 23 мая. В Могилёве они гостили до 29 мая, после чего вместе отправились (через Шклов в Оршу) в Смоленск. «Для приема высоких гостей, гр. Чернышев умел устроить все с таким великолепием, что маленький, недавно сожженный Могилёв походил скорее на столицу. Город был украшен триумфальными арками, фестонами, прозрачными символическими картинами и пр. Собрано было десять тысяч войска; съехалось все дворянство обеих губерний, Могилёвской и Полоцкой. Из Петербурга выписана итальянская опера и придворная капелла». «Известный в то время архитектор Бригонзи построил театр и колоссальных размеров бальную залу». В изящном деревянном здании театра итальянская труппа (в составе К. Бонафини, А. Д. де Бернуци) представили 25, 27 и 29 мая 1780 г. оперы Дж. Паизиела «Мнимая возлюбленная», «Фраскатана» и «Мнимые философы».

К русским драматическим и музыкально-драматическим произведениям обращались и великосветские любители из окружения графа З. Г. Чернышева, первого екатерининского наместника в Белоруссии. О характере и художественном уровне сценических представлений в известной мере говорит тот факт, что в 1781 г. чернышевский «благородный театр» развлёк и заполнил досуг молодого престолонаследника, в будущем императора Павла I, посетившего проездом «в чужие края» чечерское имение графа. Представлялась комическая опера «Новое семейство» (текст С. К. Вязмитинова, музыка Фрейлиха) и французская комедия «Anglomanie». Играли спектакли, пели, музицировали, используя ноты, и танцевали во многих других помещичьих усадьбах, в частнособственнических местечках и городах, пожалованных Екатериной II русским сановникам в родовое, наследственное владение.

Во 2-й пол. XVII — 1-й пол. XVIII вв. при гимназии иезуитского коллегиума существовал Могилёвский школьный театр, который разыгрывал панегирики на латинском и польском языках с аллегорическими прологами, хорами и эпилогами («Знаки чести сарматской, дедовские секиры Оссолинских», 1722 г.; «Ключ знаний, присоединенный к ключу прадедовского герба Михаловских», 1726 г.; «Венчанное жилище мудрости», 1732 г.). В конце 1780-х гг. в Могилёве действовал частный театр архиепископа Богуша Сестренцевича, личности весьма замечательной (студент нескольких европейских университетов, офицер прусских гусар, потом капитан Литовской гвардии, учитель жирмунских Радзивилов, драматург, затем обращенный в католицизм ксендз). Его драма «Гиция в Тавриде», поставленная в 1788 г., имела успех у зрителей.

В Могилёве происходили показы знаменитых тогда батлеечников Вазилы и В. Бутомы. Также театральные представления разыгрывались в резиденции католического епископа и в семинарии, построенной Г. Конисским. В одном и том же спектакле нередко выступали партнерами великосветские любители и крепостные артисты. К участию в этих спектаклях привлекались и вольнонаемные «заезжие» актёры-профессионалы. Театр «благородных» актёров-любителей стремительно перерастал узкие рамки закрытых, сугубо домашних, придворных забав и развлечений. Театральное любительство переставало быть достоянием дворян только великосветского круга, становилось реальной потребностью и активной формой духовной жизни всех слоев привилегированного сословия.

До середины 1840-х гг. профессиональные русские странствующие труппы ещё не охотно жаловали своим посещением белорусские города. В культурно-общественной жизни Белоруссии господствовал польский язык. В конце XVIII века в Могилёве демонстрировали свое искусство польские труппы А. Жуковского (с участием примы Ю. Жуковской) и Е. Шиманского.

XIX век

В начале XIX в. представляли свои сценические произведения труппы К. Каминского, Ш. Недельского, В. Решевского, Ю. Милявского, В. Ашпергера, М. Бетлеевского, К. Федецкого, А. Рутковского (1812 г., с участием В. Ашпергера), Е. Хелмиковского, (1842 г.), Ю. Кондрата (1852—1854 годов).

Между тем потребность в сценических представлениях росла, а деятельность передвижных заезжих и местных трупп все более ширилась и крепла. Деятели театра искали зрителя, местный зритель тянулся к театру. Спектакли в том или ином городе теряли гастрольный, спорадический характер, а «приватные» польские труппы — черты бродячей «компании». Театральные представления давались уже не только «к случаю» в ярмарочные дни, народные празднества или юбилеи коронованных особ, но и в будни. Создавался устойчивый театральный сезон. Театр становился неотъемлемой частью повседневного городского быта, одной из самых активных форм духовной жизни людей.

Долгое время основным театральным помещением в Могилёве было деревянное здание, возведенное над Днепром ещё в XVIII в. по проекту архитектора Бригонзи в честь посещения города Екатериной II. Шёл год за годом, одна заезжая труппа сменяла другую, и недолговечный деревянный театр пришёл в совершенно непригодное состояние.

С начала 1840-х гг. театр располагался на втором этаже старинного каменного здания на Ветреной улице (позже Большая Садовая) вблизи губернских присутственных мест. На переделку и ремонт этого здания, «долго остававшегося в запустении», и «на оборудование театрального помещения было ассигновано из городских доходов 22000 рублей». На нижнем этаже обновленного здания разместились торговые лавки. Но в феврале 1852 г. это здание, принадлежавшее городской думе, сгорело, и спектакли стали играть, как и прежде, в более или менее приспособленных для этой цели частных домах. В связи с этим в 1861 г. обозреватель театральной жизни Могилёва писал: «У нас нет ни здания, удобного для помещения театра, ни прочих театральных принадлежностей…». Декорации, бутафорию, костюмы, реквизит и т. д. театральные коллективы вынуждены были возить с собой или же в спешном порядке изготовлять и приобретать на месте.

С приходом весны и до первых осенних заморозков сценические представления в Могилёве давались также и на подмостках летнего ветхого деревянного театра, называемого по преданию «воксалом». Он был построен заезжим антрепренером в «небольшом, но содержимом в порядке и чистоте» городском саду. Там в летние сезоны ставились спектакли русских антреприз А. Сомова (1865 г.), Арсеньева (1866 г., в отдельных спектаклях оркестром управлял граф Н. Н. Толстой). Подчас использовались иные помещения. Так, летом 1870 г. труппа А. А. Волгина играла «в обширном здании» городских казарм губернского батальона. Кстати, актёру Волгину, исполнявшему в театре и функции режиссёра, в сильной степени было присуще чувство правды живого общения с партнёром на сцене, чувство ансамблевой целостности спектакля. Волгин, писал некто S.S., «как видно, чувствует себя неловко, если ему приходится действовать на сцене с лицами, не умеющими создать своей роли». Актёру нравился могилёвский зритель, и в записке, поданной на имя Главного начальника края (март 1865 г.), он даже излагал намерение строить в Могилёве здание русского театра. Но со строительством дело не сладилось, и Волгин выступил в Могилёве летом 1870 г. в качестве содержателя антрепризы, после чего он навсегда оставил Белоруссию.

С апреля 1871 г. театр располагался на губернаторской площади в частном доме некоего Файницкого, где несколько зимних сезонов (1871/1872, 1879/1880 гг.) работала труппа драматических артистов (С. В. Васильев, М. Г. Дунаева, С. И. Зборин, Д. И. Иванова, Н. С. Карпенко и др.). Летом 1882 г. театр перебрался в каменный дом мещанина Я. Лурье. В этом театральном помещении в зимний сезон 1881/1882, 1882/1883 гг. труппа драматических артистов разыгрывала свои постановки. К сведению, антреприза Е. И. Нелюско впервые в Белоруссии 23 января 1886 г. представила в Могилёве сценическую композицию по роману А. Пушкина «Евгений Онегин». Демонстрировали свое творчество в Могилёве и антрепризы Н. А. Борисова (1886 г., 1887 г.), А. А. Черепанова (1888 г.), попеременно сменявшие друг друга, выступая в театральном здании Я. Лурье, а в летние сезоны использовали сценические подмостки летнего театра в Муравьевском сквере. Обычно зимний театральный сезон начинался в сентябре/октябре и заканчивался в январе/феврале, на этот период и формировались труппы. Летние сезоны продолжались с марта/апреля до августа. Как правило, театральные помещения сдавались их владельцами в аренду. С заключением арендного договора на театральное помещение антрепренер становился полновластным (коммерческим) хозяином (распорядителем) своего «дела».

В кон. XVIII — нач. XIX в. в Белоруссии, как и повсеместно в Российской империи, частным театральным начинаниям был предоставлен относительный простор. Государство не сковывало развития театра, не нормировало содержания его деятельности специальными правовыми установлениями, не чинило ему преград. С сер. 60-х гг. XIX в. край «зажил спокойной жизнью, ликвидировал полосу смут, известных в истории под именем польского мятежа». В сер. 80-х годов «для Могилёва настала пора созидательной работы. Одним из проводников такой культурной работы мог быть здесь постоянный городской театр, отсутствие которого чувствовалось в Могилёве, и восполнить этот пробел взялся тогдашний губернатор А. С. Дембовецкий». Правда, мысль о стационарном театре в Могилёве зародилась у губернской администрации ещё в 1870-е гг. под воздействием триумфального шествия по столицам корифеев русской сцены Каратыгина, Мочалова, Щепкина. Тогда же было положено начало сбору средств на это мероприятие, «причем первыми откликнулись О. С. Поляков, внёсший 1000 рублей, и М. А. Андреев, внесший 1500 рублей». Но строительство театра тогда было отложено, а пожертвованные суммы были помещены в банк «для приращения процентами».

Прошло ровно 10 лет. В Могилёве образовались общественные учреждения, необходимые «для упрочения своего благосостояния, физического, нравственного и умственного». Было построено красивое здание Реального училища, и «в марте 1886 осуществление давнишней мысли об устройстве здания для постоянного театра в Могилёве признано было вполне своевременным. Для возведения театрального здания вчерне, по исчислению инженеров губернского правления, В. Миляновского и П. Г. Камбурова требовалось свыше 20000 рублей, а в этот счет имелись лишь упомянутые пожертвования О. С. Полякова и М. А. Андреева, удвоившиеся к 1886 году за счёт процентов на них».

Брошен был клич губернатора к могилёвчанам и губернским ведомствам. Интересен сам по себе документ, написанный выверенным слогом, с четким, простым обоснованием необходимости пожертвований и искренной заботой о благе жителей: «Отсутствие в Могилёве театра — существенной принадлежности всякого губернского города, ощущается всеми горожанами. Спектакли, которые даются здесь приезжими труппами актёров, обыкновенно устраиваются кое-как в частном, вовсе неприспособленном доме и потому, сколько по бедности обстановки, столько же и по неудобству помещения, не отвечают своему значению, а недостаток места не дает возможности посещать театральные зрелища беднейшему населению, которое таким образом лишено одного из полезнейших развлечений, могущих служить и воспитательным средством. Вследствие этого построить хотя скромное, но приличное здание постоянного театра представляется настоятельной необходимостью. По предварительному исчислению, на это потребуется более 20,000 руб. В счет этой суммы уже имеется до 5000 р., 6000 р. пожертвовано ныне местными купцами евреями, а 4000 руб. ожидается из городских средств. Для выполнения недостающей суммы я обратился уже к содействию гг. помещиков Могилёвской губернии, но, будучи уверен, что и лица служащие, всегда охотно относившиеся к полезным предприятиям, отнесутся и к настоящему делу с полным сочувствием <…> не стесняясь размером этой помощи. Всякая добровольная лепта будет принята с признательностью и глубокой благодарностью. Апреля, дня, 1886 г.».

По результатам сбора денег, согласно существующим документам, видна особая заинтересованность могилёвчан в строительстве стационарного театра. Интеллигенция города начала кампанию за сбор денег среди населения. Бедняки, служащие, студенты несли свои копейки и рубли комиссии, которая собирала средства. Нельзя сказать, что богатейшие помещики губернии остались в стороне. Они также внесли свою часть. Но размер их взносов характеризовал их «любовь» к театру.

Так, пани фон Врангель, хозяйка целого местечка Буйничи, внесла… 5 рублей. Такую же мизерную сумму внес владелец местечка Дрибин Врангель фон Гибенталь, князья Любомирский и Оболенский «разорились» на 10 рублей каждый. Как бы там ни было, за весь 1887 г. было собрано 26214 рублей 12 копеек. Эта была значительная сумма. Тем более, что автор проекта энтузиаст художественной самодеятельности, художник, архитектор и музыкант П. Г. Камбуров почти бесплатно отдал делу строительства театра много времени и сил.

Итак, «опыт постройки реального училища хозяйственным способом, увенчавшийся полным успехом, как в смысле расчётливости и прочности постройки, так во всех других отношениях, обусловливающих правильность расходования общественных средств, положен был в основу дела и при сооружении театра».

28 мая 1886 г. состоялось первое заседание строительного комитета, куда входили городской голова П. Ф. Каптелев (председатель), губернский инженер В. С. Миляновский, инженер П. Г. Камбуров (непосредственное заведывание технической частью постройки), полицмейстер А. А. Свидерский и почетный гражданин города, купец И. И. Ратнер (заведывание хозяйственной частью постройки).

Место для театра выбирали тщательно. Остановились на площади у Муравьевского сквера, к стороне Дворянской улицы, учитывая при этом, что «театр, построенный на этом срединном для всего города месте, представит наиболее удобств для посещения его жителями всех частей города, а также то, что намеченное к постройке здание, в весьма художественном стиле, украсит город в центральной его части». Не забыта при этом предприимчивыми жителями выгода от такого размещения театра и сквера, которые «взаимно будут восполнять, один другим, развлечения для городских жителей и что, при соединении обоих, в театре могут быть даваемы и летние представления, что отразится весьма положительно на доходности этого учреждения».

Строительство здания театра было сопряжено с определенными трудностями геолого-исторического плана, которые выявились только в ходе начала работ: в прошлом «через весь нынешний Муравьевский сквер тянулся глубокий ров, который шел в направлении нынешнего дома Каптелева (где гостиница „Франция“) и доходил до Костерни. Через этот ров перекинут был мост, и об него в 1886 году гулко ударились лопаты землекопов, копавших канавы для фундаментов стен театра. Рыли, рыли землекопы, рубили сгнивший лес моста, и лишь на большой глубине нашли твердую почву или, так называемый, материк. <…> Как хотите, но в подземных работах землекопов, натолкнувшихся на мост, встретились две культуры: наличность древнего рва и здание для театра, несомненные признаки „века минувшего и века нынешнего“, два полюса истории, характеризующие два периода, два уклада жизни, старой и новой, отделяемой столетиями…». Кроме этого ход строительства усложнялся плохим качеством строительного материала (в то время не было хорошо оборудованных заводов по производству кирпича, который, по свидетельству очевидцев, был «чрезвычайно непрочный и, по строго техническим соображениям, из него нельзя было выводить стен по эллиптической кривой, или дуге круга. Поэтому продольные стены зрительного зала построены по прямым линиям, и лишь одна сторона его построена по дуге круга»). Все это привело к определенным сокращениям и упрощениям в проекте, «первоначально более грандиозным». Закладка более глубокого фундамента потребовала значительных средств на «излишек камня, устройство перекидных арок на столбах, и проч. Благодаря только изобилию дешевого в то время бутового камня, который, к тому же, частью подвозился бесплатно, представилась возможным с небольшими, относительно, издержками с честью выйти из затруднительного положения». К концу 1886 г. здание театра было вчерне закончено, но стоимость его возросла до 26 тысяч рублей.

И опять строительный комитет в поисках средств на окончание начатого дела обратился к общественному управлению города. Небольшие суммы были найдены. В течение зимы 1886–1887 гг. была произведена отделка театрального здания. «Настала весна 1887 года. Минул ровно год со дня начала работ по осуществлению долго лелеянной мечты города Могилёва о постоянном городском театре, и благой почин имел уже свое рельефное воплощение в жизни, удачная мысль имела уже своим эквивалентом красивое здание, выросшее за год времени на месте безобразного, мерзкого пустыря». С помощью города, пришедшего на помощь строительному комитету приблизительно половиной всей стоимости сооружения, к осени 1888 г. театр, отделка театральной залы и орнаментировка лож которого выполнена по образцу Варшавского Малого театра, был совершенно готов. Общая стоимость Могилёвского Городского театра составила 55000 рублей, включая издержки на строительство трех магазинов, доход с которых поступал на погашение займа. «Самый театр с его гранитным цоколем, балконом перед подъездом, стоившим, между прочим, отдельно 1500 р., с оборудованием для центрального отопления зала и прилегающих помещений, обошелся в 49000 р.!».

14 мая 1888 г. вполне законченное здание театра, после освящения, было торжественно передано в дар городу. В заключение своей речи губернатор сказал: «…Передавая это здание в собственность города Могилёва, завещаю беречь его, как всякий добрый хозяин бережёт свою столь красивую и ценную собственность».

А «15 мая, в день празднования священного коронования Их Императорских Величеств, состоялся в городском театре первый любительский спектакль, на который многие желающие не могли попасть из-за быстрой распродажи всех билетов». На праздновании сияли орденами вице-губернатор, городской голова, местные богатеи. Автор сметы и проекта П. Г. Камбуров и мастера-строители были в толпе, как и молодой художник Чернышев, выполнявший при постройке театра все живописные работы. Не было среди тех, кто открывал театр, и художника Тренина, который написал занавес и декорацию.

Об этом знаменательном событии в культурной жизни города уже 17 мая 1888 г. писали «Могилёвские губернские ведомости»: «Не сомневаемся, что все, посетившие вчерашний спектакль, отдадут дань сердечной признательности лицам, по инициативе которых, или которых трудами и материальными жертвами, воздвигнуто прекрасное здание Могилёвского городского театра. <…> Постоянный театр составляет насущную потребность каждого благоустроенного города. Он изощряет вкусы, облагораживает привычки темной массы населения, а для людей интеллигентных служит местом отдыха от забот обыденной жизни».

С этого момента ещё более активизировалась театральная жизнь Могилёва. Уже 20 марта 1888 г. был заключен первый контракт на трехлетие между городом и антрепренером, «почетным гражданином из Орла Г. Деркачем». Антреприза Г. О. Деркача (настоящая фамилия Любимов) открыла зимний сезон 25 сентября 1888 г. В состав труппы входили: Брянский, Г. О. Деркач, К. С. Костин (Иванов), Е. В. Любов и др. В традициях ходульной мелодрамы было выполнено и представлялось зрителю драматическое сочинение Невежина «Вторая молодость» (25 сентября 1888 г.). Говоря о постановке «Второй молодости» на могилёвской сцене, рецензент местных губернских «Ведомостей» вполне резонно относил автора этой трескучей мелодрамы к «современной, не столько серьезной, сколько модной драматической школе, бьющей на эффекты, нередко в ущерб изображению характеров или действительным условиям общественного быта. <…> Актёрам, даже с большим талантом, трудно в ней ориентироваться. Но режиссёрам, в особенности провинциальных трупп, такие пьесы на руку. Постановкою их они творят чудеса над публикою и не меньшие — над своею труппою, создавая часто из ничего сцены, отуманивающие глаза зрителей. Галёрка, да что галёрка! Сам благовоспитанный партер остаётся довольным».

Проведение в жизнь законоположений реформ 1860 — 1870-х гг. открывало известный простор для развития коммерческого предпринимательства и равно частной театральной инициативе. Уже в первые пореформенные десятилетия театр «приватной» антрепризы получил в Белоруссии значительно более широкое, чем прежде, распространение.

Текучесть актёрских составов творческих коллективов была чрезвычайно велика. Однако многие деятели русской сцены в Белоруссии сплошь и рядом ангажировались по замкнутому кругу городов — Минск, Витебск, Могилёв, Гомель, Орша, Брест, Гродно, Бобруйск, Вильно и др., т. е. в течение многих театральных сезонов, а то и всю жизнь проживали в пределах Северо-Западного края. Знакомясь с историей и нравами края, осваивая местные традиции и обычаи, русские актёры впитывали в себя содержание самобытной национальной культуры белорусского народа. Естественно и неизбежно проникались национальным самосознанием белоруса. Отсюда столь же естественное и неизбежное преломление этого «содержания национального самосознания» в их творческой деятельности на сцене местного русского театра. С другой стороны, сценическое творчество не замыкалось на самом себе и у гостевых гастролеров. За период с 1864 по 1900 гг., т. е. за неполные сорок лет, в Могилёве сменилось 14 содержателей только русских драматических антреприз и 13 товариществ русских драматических артистов. Редкий предприниматель держал антрепризу, а тем более труппу, в каком бы то ни было городе Белоруссии дольше двух сезонов.

В конце 1880-х гг. в Могилёве гастролировали украинские труппы Н. Васильева (1890 г.), В. Потапенко (1893 г.), А. Василенко (1895 г.), Н. К. Садовского, М. К. Заньковецкой (апрель 1897 г.), в составе которой выступал русско-украинский актёр И. В. Загорский; И. Дворниченко (1899 г.), во время зимних театральных сезонов в Могилёве работали антрепризы А. А. Вольского (1895 г.), А. Ф. Каратаева (1896 г.). В июне 1892 г. в Могилёве гастролировало Московское товарищество артистов под управлением Е. Н. Горевой, которое нередко показывало свои спектакли в театрах Москвы. Реалистическое в своей основе творчество этой незаурядной актрисы было окрашено в романтические тона. Обладая величественной, необычайно выразительной внешностью, красивым и сильным голосом, большим сценическим темпераментом, владея высокой техникой профессионального мастерства, Горева блистательно выступала в крупнейших театральных городах Российской империи, гастролировала в 1886 г. в Германии, содержала в Москве театр своего имени (1889—1891 гг.) и к приезду в Белоруссию была широко известной, именитой актрисой. Представлялись «Мария Стюарт» Шиллера, «Адриенна Лекуврер» Скриба, «Маргарита Готье» Дюма-сына, «Сумасшествие от любви» Томайо-и-Бауса, «Медея» А. С. Суворина и В. П. Буренина.

Весьма значительный творческий успех сопровождал гастроли в Белоруссии Товарищество артистов с участием М. М. Петипа, сына выдающегося балетмейстера М. Н. Петипа. В мае 1894 г. могилёвским зрителем были представлены «Ревизор» Гоголя, «Гувернер» В. Дьяченко, «Дон-Жуан» и «Тартюф» Мольера, «Укрощение строптивой» Шекспира, «Женитьба Фигаро» Бомарше и другие драматические произведения. Рецензент «Могилёвских губернских ведомостей» с одобрением отзывался о спектакле «Цепи», поставленном в октябре 1894 году в Могилёве Товариществом артистов под управлением И. С. Савина.

В июне 1896 г. в Могилёве с труппой И. М. Арнольдова-Чепурного гастролировали «известные русские трагики» братья Роберт и Рафаил Адельгеймы, актёры высокой профессиональной культуры, отточенной техники, возвышенного строя чувств, широкой образованности, эрудиции. Роберт Адельгейм окончил в Москве техническое училище, Рафаил — консерваторию, класс фортепиано. По окончании в 1888 г. драматического отделения Венской консерватории, проработав порознь в течение 7-8 лет в театрах Германии, Австрии и Швейцарии, братья возвратились на родину. Объединившись, они едва ли не до последних дней своей жизни, без малого сорок лет, разъезжали по «глухим углам» и большим городам необъятной страны, приобщая широкого зрителя к лучшим произведениям мировой драматической литературы. В 1931 г. Роберту и Рафаилу Адельгеймам присвоили звание народных артистов РСФСР.

Было и ещё одно событие, очень редкое для тогдашней России. 29 января 1898 года в Могилёвском театре отмечался 40-летний юбилей артистической деятельности одного из виднейших провинциальных артистов России, белоруса по происхождению М. А. Завадского.

Тот факт, что общественное почитание артиста было торжественно проведено в Могилёве, свидетельствует не только о любви публики к искусству, но и о гражданском мужестве могилёвчан, которые отважились устроить торжество в честь артиста.

С 7 по 28 апреля 1898 г. Товарищество артистов под управлением Адлера представляло также свои спектакли в Могилёве на сцене городского театра. В состав труппы входили: Бабинова, Ланская, Мещерская, Понизовская, Тарская, Антонов, Погуляев, Старков, Хохлов, Г. А. Яковлев-Востоков. Чуть позже, с 12–19 июня 1898 г., товарищество артистов во главе с В. П. Далматовым (настоящая фамилия Лучич) давало представления в Могилёвском городском театре.

В Товариществе артистов, игравшем в 1898 г. в Могилёве вместе с Далматовым, состояли художники высокой профессиональной культуры: артисты Александринского театра И. А. Стравинская, В. В. Истомина и Н. Н. Ходотов, едва окончивший Петербургское театральное училище, в недалеком будущем выдающийся драматический актёр.

С 30 марта 1899 г. в городском театре Могилёва гастролировала антреприза А. М. Шмитткофа и А. П. Двинского (настоящая фамилия Беренфельд).

С 20 июля 1899 г. в Городском театре давало представление Товарищество артистов под управлением актёра Александринского театра, крупного театрального деятеля, драматурга П. Д. Ленского (настоящая фамилия Телепнев-Овчина-Оболенский). В составе труппы был и П. Н. Орленев (настоящая фамилия Орлов). Представлялся «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого с П. Н. Орленевым в заглавной роли.

С 1 октября 1899 г. до начала января 1900 г. на сцене Могилёвского городского театра работала антреприза П. Н. Рахманова, в состав труппы входили: С. А. Булдина, А. Волина, Горская, О. Лядова, М. М. Маревич, Николаева, П. Никольская, Я. А. Стальская, Б. Э. Борисов, В. Горский, А. И. Крамов, В. Н. Красносельский, И. Лавров, П. Н. Рахманов, А. И. Черняев. Режиссировал А. И. Крамов, художник-декоратор Н. Паоло.

С 10 декабря гастролировал М. Е. Дарский (настоящая фамилия Псарьян). В начале января по февраль 1900 г. труппу П. Н. Рахманова сменило Товарищество артистов под управлением А. И. Крамова, большая часть труппы П. Рахманова осталась работать в театре с А. И. Крамовым.

В конце июня 1900 г. в городском театре работала антреприза режиссёра А. Н. Сеницкого. Актёры Англичанова, Дмитриева, Журина, О. С. Кадмина-Диевская, Мутти, Смирнова, Д. А. Глюске-Добровольский, Гринин, М. Г. Диевский, Н. И. Дубровский, Львов, Нелев, Покровский входили в состав труппы.

Живое творчество лучших представителей сценического искусства в свое время не поддавалось безусловным художественно-типологическим градациям и оценкам. Чем крупнее были артисты, выступившие в Могилёве, такие, например, как М. Т. Иванов-Козельский, М. В. Дальский, М. М. Петипа, П. Н. Орленев, актриса Александринского театра М. Г. Савина (1894 г., кстати, профессиональную сценическую деятельность начала в г. Минске в 1869 г.), Г. Н. Федотова (1895 г., совместно с «известным трагиком» К. А. Гариным и А. Вишневским), братья Адельгейм, А. И. Южин, К. А. Варламов, П. М. Медведев, М. И. Писарев, Ю. М. Юрьев, — тем более они разнились друг от друга не только индивидуальной своеобычностью, силой и глубиной природного дарования, уровнем общей и художественной культуры, мерой профессионального мастерства, но и, что не менее примечательно, характером и степенью использования в своем творчестве реалистических средств сценической выразительности. Абсолютизации каких бы то ни было художественных стилей, приёмов и форм сценической выразительности противостояли основополагающие эстетические принципы реалистической школы исполнительского искусства. В практическом освоении этих принципов русский театр в Белоруссии (как и весь русский театр в целом) в 80–90-е гг. XIX в. достиг весьма существенного прогресса по сравнению с предшествующим двадцатилетием.

В феврале 1900 г. в Могилёве гастролировал знаменитый тогда скрипач, который давал концерты и за рубежом, Яков Гурвич. В октябре зрителей увлекали своим мастерством прославленный Давыдов, Калмыкова, Шадурская.

XX век

В 1901 г. в Могилёве снова гастролировал профессиональный театр Калмыковой. Были поставлены пьесы «Лиса Патрикеевна», «Сен’Сир» и другие. В исполнении этой же труппы могилёвчане слушали «Гейшу», «Мартин рудокоп» и другие оперетты и оперы. В. Ф. Комиссаржевская поразила могилёвчан искренностью, нежностью, мягкостью и изяществом, которые сочетались с огромной эмоциональной насыщенностью и глубиной драматизма в исполнении роли Норы (в одноименной пьесе Г. Ибсена, 1906 г.). На сцене нового театра выступали крупные русские труппы Р. Невского (1910—1915 гг.), в которой в 1910 г. выступал В. Кумельский; Ю. Юрьева (1911 г., 1913 г.), Ф. Корша (1912—1914 гг.), К. Незлобина и В. Рахмановой (1912 г.), В. Кумельского и Н. Шмелева (1913—1914 гг.), Московского Малого театра под руководством А. Яблочкиной (1913 г.).

Гастрольные выступления в Белоруссии крупнейших актёров современности, творческих групп и ансамблей Александринского, Московского Малого и других столичных театров содействовали повышению общего уровня художественной культуры местных русских театральных коллективов, благотворно влияли на процессы упрочения и дальнейшего развития искусства сценического реализма. Сценический реализм, необратимо утвердившийся в Белоруссии, обусловливал необычайное, порой контрастное многообразие художественных стилей, средств и форм сценической выразительности.

Кроме того, культурно-просветительская деятельность русского профессионального театра в Белоруссии благотворно сказывалась на развитии местного театрального любительства, на процессах подспудного формирования белорусского профессионального театра. Совместно с другими культурно-историческими факторами она пробуждала и воспитывала жизненно необходимую потребность широких слоев городского населения в самодеятельном творчестве. И не случайно вторая половина 1890-х гг. характеризовалась ростом самодеятельных кружков. Особенно успешной была деятельность энтузиастов самодеятельного искусства в губернском центре.

В 1886 г. в Могилёве начало деятельность многочисленное по тем временам Музыкально-драматическое общество с отделами музыкальным, вокальным и драматическим (действительных членов общества числилось 100, членов-исполнителей 100, членов-посетителей около 200 человек). Учредители этого творческого объединения разработали широкую программу культурно-просветительской деятельности и активно проводили ее в жизнь. Организовывали театральные представления, литературно-музыкальные вечера и т. д. Осенью того же года в городе при содействии общества была открыта частная музыкальная школа Печковской. В связи с деятельностью любителей значительно оживился интерес могилёвчан к профессиональному городскому театру. Местные губернские «Ведомости» отмечали ряд «удачных любительских спектаклей», которые получили признание зрителей, а также то, что зрители охотно посещали спектакли и русской труппы (антреприза Н. А. Борисова): «Разве нельзя сказать, — писала газета, — что в истекшем году могилёвское общество вращалось по преимуществу в области искусства. Искусство стало близко Могилёву и приютилось в нем надолго».

Большое внимание прессы того времени вызвало появление нового театрального коллектива — любительского театра при народном доме в Московском предместье Могилёва, который торжественно открылся в ноябре 1900 г. Инициатором создания драматического коллектива, или, как писал журнал «Театр и искусство», «первым пионером по постановке народных спектаклей» был член уездного комитета Товарищества попечительства о народной трезвости, «большой любитель театрального дела» Т. Соприко. Хорошо подобранный коллектив, организационно оформленный и технически оснащенный, любительский театр мог вполне конкурировать с профессиональными коллективами. Руководство народного дома предоставило в распоряжение зрителей и библиотеку, и читальный зал, чайную, а также ночлежку.

В эти же годы было положено начало довольно быстрому росту количества художественно-самодеятельных кружков в городах, местечках, а, в особых случаях, и в сёлах Могилёвской губернии.

Очень популярным в городе был Могилёвский литературно-музыкально-драматический кружок, созданный в октябре 1905 г. У него был свой симфонический оркестр (дирижер В. Кревинг), хор (руководители Н. Фидюнов и В. Зубовский). Участники кружка стремились популяризировать произведения замечательных композиторов, перед концертами читались лекции. Из этого кружка вышли замечательные певцы: Я. Казанская, Е. Колобазина и С. Мигай, который позже станет народным артистом России, профессором Московской консерватории; пианисты: В. Боголюбова и А Боркус, музыковед С. Вержбицкий и многие другие. Вплоть до 1914 года кружковцы радовали могилёвчан сценами из опер, творческими концертами и вечерами.

Творческая деятельность актёров-любителей эстетически ориентировалась на профессиональное сценическое искусство. Прогрессивное содержание этой деятельности находило живой отклик, понимание и заинтересованность горожан. Социальный состав зрительного зала быстро демократизировался. «Общедоступный театр» тревожил чувства, будил воображение и мысль, приобщал и самих участников спектаклей, и широкого «простонародного» зрителя к нравственным идеям, образам, темам прогрессивной русской и мировой драматургии, к высокой театрально-художественной культуре. Преследуя культурно-просветительские цели, любительские коллективы, художественно-творческие объединения (общества и кружки) внесли несомненно положительный вклад в обогащение духовной жизни, в приобщение широкого зрителя к театральному искусству, в дело развития самодеятельного творчества и осознанной культурно-общественной инициативы демократических слоев городского населения.

Но в Могилёве, как и повсеместно, культурно-просветительской деятельности любителей сценического искусства препятствовал ряд весьма существенных обстоятельств. Это прежде всего система полицейского досмотра, угроза административных правительственных репрессий. Организаторами художественно-творческих кружков и объединений были, как правило, энтузиасты-любители, прогрессивно настроенные местные интеллигенты: служащие государственных и частных контор, учителя, врачи, юристы, сотрудники местных газет, представители различных областей деятельности и знаний. Они преодолевали большие трудности в театрально-творческой, культурно-просветительской деятельности.

Даже из упомянутых художественных событий, происходивших в Могилёве в конце XIX — начале XX веков, легко проследить связь между наличием в городе театрального здания как центра культурной жизни и его влияния на умы и творческую активность населения. Стихийно возникшая театральная активность со стороны гастролирующих профессиональных коллективов, подкрепленная сравнительно небольшой арендной платой за театральное помещение и удобством географического расположения Могилёва, смогла разбудить творческий потенциал горожан, подготовить целые поколения к последующему восприятию изящного искусства и использованию его в воспитательных целях.

Автор брошюры «К 25-летию Могилёвского театра» Мирский-Исаев в 1913 г. рассуждает о том, что с сентября 1888 г. обозначается тенденция города — «превратить театр как бы в дойную корову. Это одно было бы ещё с полбеды, но за этой дойной коровой ничей не смотрел хозяйский добрый глаз; ничье любящее хозяйское сердце не забилось ни разу теплой любовью к ней… Театр обратился в того Щедринского конягу, на котором все желали ездить верхом, но никто не хотел кормить. И вот плоды: с годами потускнела краска стен; износились декорации; с годами постепенно забывали о том, что театру нужен уход, но уход не „домашний“, а уход строго технический, не отдающий дилетантизмом». А на задаваемые критиками в те годы вопросы, почему ушло подлинное драматическое искусство, автор отвечает: «Да потому, что поруган храм, обветшал алтарь, облетели цветы, те самые цветы, которые город обязался содержать в холе и неге, давать им свет и воздух, тепло и солнце. И теперь, в виду исполнившегося юбилея, вполне уместно подвести итоги: выветрился кирпич из наружных стен; оборудование сцены, согласно новейшим правилам о театрах, до сих пор не сделано; общественное здание, выстроенное за счет обывательской лепты, продолжает оставаться в неудовлетворенном состоянии…».

Но несмотря на свой непраздничный вид, городской театр достойно отметил свое 25-летие. Все эти годы он как мог был полезен и городу, и губернии. На могилёвской сцене было поставлено свыше 4000 спектаклей, случалось, здесь демонстрировали свое искусство великие артисты, создавая нетленные образы лучшей отечественной и зарубежной драматургии. Театр был приветлив и к самодеятельным артистам, эмоционально воскрешавшим перед зрителем страницы жизни страны. Но он не собирался почивать на лаврах, впереди у театра неизведанная дорога в новое будущее страны, период мужания и становления. И уже тогда возникало у этой могилёвской обители Мельпомены страстное желание окружить заботой и теплом собственную театральную труппу, которая отвечала бы такой же взаимностью театру. Но этому суждено будет осуществиться ещё только через 22 года. А пока небольшое здание городского театра «дышало уютом и размеренностью дореволюционной провинции».

В нем не было официальной парадности. Многим, кто работал в этом театре, «особенно нравились старые печки-голландки, которыми в холодные месяцы отапливалось помещение. Их было десятка полтора, и растапливал их сторож театра, старик по фамилии Чиботько. Жизнь этого человека самым тесным образом была связана с могилёвским театром. С незапамятных времен он топил печи, сторожил, смотрел за порядком. Сменялись директора и антрепренеры, приезжали и уезжали гастролеры, неизменным оставался один Чиботько. Не ушел он из театра и после революции, хотя ему предлагали работу получше. Жил он со своей семьей в полуподвале театрального здания. Его сын Николай тоже работал в театре. <…> Он был помощником машиниста сцены, жена сына работала билетером. При театре жили и воспитывались внуки Чиботько (кстати, одна из его внучек М. С. Белинская стала в последствии Народной артисткой БССР). У них тоже были свои обязанности: они помогали деду подметать двор, управляться с дровами, носили воду. Когда наступали теплые весенние дни, по вечерам у дверей Чиботько устраивались посиделки.

Тут в свободное от спектакля время собирались актёры, и начинались бесконечные рассказы старика о дореволюционном прошлом Могилёва, о городском театре, о знаменитых актёрах, приезжавших сюда на гастроли. Чиботько помнил немало интересных историй из жизни актёров, которых судьба забрасывала в Могилёв, любил вспоминать о братьях Адельгейм, часто бывавших в городе, прекрасно знал антрепризы Г. К. Невского и В. В. Чарского, которые годами работали в Могилёвском театре. Его расказы бывали порой забавны, порой печальны».

Один из рассказов старого истопника Чиботько об артисте Малого театра Фёдоре Петровиче Гореве стал театральной легендой. «По договоренности с администрацией театра Горев приехал в Могилёв на гастроли. Во время показа одного из первых спектаклей какой-то злоумышленник проник в гримуборную артиста и украл булавку для галстука. Булавка эта, изображавшая орла, осыпанного бриллиантами, была высочайше пожалована Гореву самим государем императором. Когда в антракте Фёдор Петрович узнал о пропаже, он упал в обморок, и спектакль, к большому неудовольствию публики, остался недоигранным. Расстроенный Горев расторг договор с администрацией, дело передали в полицию, но булавка так и не нашлась».

Несомненно, уютное и теплое, опрятное и чистенькое здание театра с роскошным рисунком губернаторской ложи и ярусами, украшенными резьбой, искусно выполненной из древа; с массивной двустворчатой резной дверью, бесшумно затворяющейся после последнего зрителя, вошедшего в партер по центральному проходу до самой сцены и усевшегося в удобные кресла по обеим сторонам прохода; с замечательной потолочной художественной лепкой, обрамляющей удивительно сверкающую люстру; с небольшими арками фойе, удачно гармонирующими с лестницей, обрамленной чугунным литьём; с верандой, выходившей в сад, сооруженной для удобства гуляющей в антрактах публики; с изразцовыми печками, согревающими в стужу, с балконом перед подъездом — завораживало и притягивало как господ артистов, так и уважаемую публику. Здание театра успешно соперничало с другими учреждениями культуры: двумя городскими кинотеатрами, цирком, несколькими клубами, пединститутом, в котором работали самодеятельные театральные кружки.

В 1918 г. был создан Могилёвский ученический кружок «Асвета», который объединял в основном студентов учебных заведений. Руководил кружком студент пединститута М. А. Ведрицкий. В 1918—1920 годах в Народном доме в Могилёве ставились преимущественно революционные агитпьесы. С 1919 по 1920 годов в Могилёве работала русская труппа, которая называлась Могилёвским советским театром. Коллектив ставил по четыре-шесть спектаклей за неделю.

В Могилёве предпринималась попытка организовать подготовку профессиональных актёрских кадров. В 1918—1920 гг. при Могилёвском народном доме работала драматическая труппа театра-студии «Поиски», при которой была организована школа подготовки руководителей волостных драматических кружков. В школе проходили краткосрочную подготовку (дневную) наиболее способные участники театральной самодеятельности. В 1921 году в Могилёве работала русская труппа «Поиски». Она ставила преимущественно новые пьесы революционного содержания.

В 1920-е годы в Могилёве работал коллектив «Синей блузы», Первый показательный театр (1920—1922 гг.).

Начиная с 1928 г., главной базой русских театров в Белоруссии становятся Могилёв и Бобруйск, где работали труппы под руководством В. Кумельского и Л. Скальского. В августе 1929 г. по инициативе Главискусства Центрального отраслевого профсоюза трудящихся была созвана первая Всебелорусская театральная конференция, на которой было принято решение о создании нескольких постоянных русских коллективов. «Русский театральный коллектив первой категории будет организовывать режиссёр Кумельский…», — сообщалось в печати. С этого времени русская труппа с В. Кумельским во главе постепенно начала приобретать признаки государственного учреждения. Используя воспоминания людей, близко знавших и работающих с В. В. Кумельским, попробуем охарактеризовать этапы становления Кумельского как организатора первого Русского театра в Белоруссии.

Владимир Владимирович Кумельский прекрасно знал, как велось театральное дело в западных губерниях дореволюционной Белоруссии. Он работал со многими антрепренерами, несколько сезонов служил у таких крупных антрепренеров, как Г. К. Невский и В. В. Чарский. Первое знакомство В. Кумельского с Белоруссией состоялось в 1910 году, когда он работал в труппе Г. Невского. Произошло это именно в Могилёве, где Невский арендовал театр на весь зимний сезон. Этого антрепренера в Могилёве хорошо знали и предпочитали всем прочим. В его труппе дело было поставлено основательно: профессиональные актёры, хорошие костюмы, богатые декорации. Для гимназистов старших классов и студентов педагогического училища Г. Невский организовывал воскресные утренние спектакли, причём определенная часть билетов предназначалась для беднейших учеников и студентов и распространялась бесплатно. Могилёвской публике молодой В. Кумельский сразу же понравился. Принимали его тепло, и, может быть, поэтому в последующие годы он неоднократно приезжал в Белоруссию на гастроли и много раз бывал в Могилёве. Шумный успех у зрителей Могилёва едва не поссорил его с антрепренером В. Чарским, в труппе которого В. Кумельский состоял. Чарский, который сам был неплохим актёром, очень болезненно отнесся к тому явному предпочтению, которое публика оказывала Кумельскому.

В 1914 году В. В. Кумельский совместно с Н. Н. Шестовым формируют труппу и гастролируют в Могилёве, Орше и других городах. Держать частную антрепризу было невероятно сложно. В отличие от казенных театров она не располагала никакими возможностями, гарантирующими их существование. Исключительно на свои средства антрепренёр набирал труппу, готовил репертуар и гастролировал. Конечно, антрепренер прежде всего должен быть расчетливым хозяином. Но кроме умения считать ему, как воздух, нужны интуиция, дипломатическая гибкость, умение ладить с самыми разными людьми. К примеру, Кумельский рассказывал, что когда он впервые появился в Минске, всем театральным делом в городе заправляла «медам», супруга одного из членов театральной комиссии. Это была гроза не только антрепренеров и актёров, но и газетных репортеров. Боже упаси, кому-нибудь дурно отозваться о действиях театральной комиссии! «Медам» не только лишала бесплатного репортерского места, но даже за деньги не пускала в театр. Приехавший со своей труппой в Минск антрепренер первым делом бежал в контору театральной дирекции, где в гордом одиночестве восседала театральная «директорша», и пытался снискать высочайшее расположение.

В. В. Кумельский настолько уставал от разных подсчетов и всяческих забот, что на какое-то время распускал труппу и сам подавался в актёры. Это были попытки как-то бороться с положением дел, которое сложилось в провинциальной антрепризе. Театральными делами сплошь заправляли люди, которым было абсолютно все равно, мыловаренный завод держать или театральную антрепризу, лишь бы прибыль была. О служении «прекрасному и вечному» в таких коллективах можно говорить лишь с большой натяжкой. В правовом отношении актёр во многом зависел от произвола нанявшего его антрепренёра. Жалованье ему выплачивалось нерегулярно, часто недоплачивалось. В этом был определенный расчёт антрепренёра: как и чем бы труппа ни возмущалась, но до конца сезона, то есть до окончательного расчёта, не разбежится. Попадались среди театральных дельцов и такие, которые, захватив всю выручку и «забыв» расплатиться с актёрами, бросали труппу на произвол судьбы. Однако несмотря на трудности, в начале двадцатых годов провинциальная антреприза окрепла, появились антрепренеры, которые в первую очередь заботились о качестве репертуара и художественном уровне труппы.

Примером могут служить харьковская антреприза Н. Н. Дюкова, казанская — П. М. Медведева, одесская — Н. К. Милославского. Это были провинциальные крупные театральные деятели. Актёры считали за честь попасть «в дело» к одному из них. Виднейшим режиссёром в харьковской труппе в то время был Н. Н. Синельников. В. В. Кумельского связывало с ним многолетнее личное знакомство. Владимир Владимирович отзывался о Синельникове с большой симпатией. Он рассказывал, каким прекрасным режиссёром был Николай Николаевич, как серьезно поставил он дело в харьковской антрепризе. Труппа Синельникова состояла из профессионалов, которые годами служили в харьковском театре. Они прекрасно знали, какие требования предъявляет Николай Николаевич к своим актёрам. Он в свою очередь всегда точно знал, на что может рассчитывать, и, составляя репертуар, учитывал возможности труппы. Если же он задумывал серьезную постановку и не находил подходящих исполнителей в своей труппе, то обращался за помощью в Москву или Петербург.

Иначе строилась работа в московском театре Ф. А. Корша. Считалось, что это лучшая частная антреприза в Москве, и попасть в труппу Корша было непросто. В. В. Кумельский работал в этом театре два сезона с 1916 года по 1918 год. Коршевцы познакомились с Владимиром Владимировичем во время совместных гастролей в Могилёве. Актёр Кумельский им понравился. Спустя несколько месяцев он получил от Корша приглашение на зимний сезон 1916/1917 года. Это приглашение имело свои плюсы и минусы. В. Кумельский хорошо знал от Н. Синельникова систему работы в этом театре: в субботу актёры читают пьесу, в воскресенье обсуждают, с понедельника до четверга (с 10 утра до 6 вечера) — ежедневные репетиции, в четверг — генеральная, в пятницу — корректурная и спектакль. К концу недели после очередной премьеры они падали от усталости. Коршевский конвейер выжимал из них все силы, и поэтому, как правило, они там не задерживались. Однако было одно существенное «но»: антреприза Корша была самой важной ступенькой в театры Москвы и Петербурга, и поэтому провинциальные актёры все-таки шли на «коршевскую каторгу». Кумельский, всегда мечтавший попасть в труппу Малого театра, после некоторого раздумья принял это предложение. И действительно, после двух сезонов у Корша его пригласили в Малый театр, где он проработал лишь один сезон 1918/1919 года. Выступая на одной сцене вместе с великими актёрами, он усовершенствовал свое искусство.

В 1920 г. В. Кумельский уехал в Ярославский театр в качестве главного режиссёра. Но Владимиру Владимировичу хотелось иметь свою труппу, играть и ставить пьесы, которые соответствуют духу времени. Здесь он поставил «Старика», «На дне» М. Горького. В репертуаре театра были также «Мещане», «Дети солнца». С 1922 г. В. Кумельский неоднократно посещал Белоруссию и постепенно решил обосноваться здесь.

С 1928 г. В. Кумельский окончательно перебрался в Белоруссию и создал в Могилёве Русскую передвижную труппу (всего 28 человек), состав которой был укомплектован на московской актёрской бирже. Зимний сезон играли в Могилёве, летний — в Бобруйске. Базу в Бобруйске делили с коллективом Русской драмы во главе с Л. Скальским, который в 1929 г. влился в труппу В. Кумельского.

1928–1932 гг. — период идейно-эстетического становления труппы, который шел по всем направлениям — от репертуарной политики, творческого состава и технического оборудования. Авторитет опытного актёра, прекрасного организатора, руководителя способствовал В. Кумельскому в его борьбе с сезонной актёров, помогал создать более или менее стабильную профессиональную труппу. Какое же хозяйство досталось Кумельскому от прежних антреприз в Могилёвском городском театре и как приходилось тогда работать, можно узнать из воспоминаний заслуженного работника культуры БССР, театрального гримёра С. Школьникова: «Оформление спектакля делалось в редких случаях, потому что могилёвский театр в то время имел 15 павильонов различных стилей и эпох, три-четыре «лесные» декорации и т. д. И только благодаря опытным художникам получалось интересное оформление. Им было довольно трудно работать, потому что временами доводилось выпускать по две премьеры за неделю. <…> Также были костюмы разных эпох и стилей. Был один портной, который и подгонял их на актёров. Обычно режиссёр договаривался с художником насчет оформления, а цехам давалась выписка с указанием, что надо для спектакля и что конкретно для актёра. Эскизы грима и париков не делались. Некоторые актёры играли разные роли в одном парике. Сам Владимир Владимирович многочисленные свои роли много раз играл в одном парике. Такая система существовала почти до 1930—1931 годов. Скудная материальная база влияла на несовершенство художественного оформления спектаклей».

Все свои организаторские и художественные способности В. В. Кумельский также направил на выбор качественной русской драматургии. В своей практике он ориентировался на реалистические традиции, в частности Малого театра, чью этику и эстетику Кумельский принёс в свой коллектив.

Постепенно труппа В. Кумельского стала одним из популярнейших театральных коллективов республики. Своеобразным отчетом коллектива были гастроли в Минске (август — сентябрь 1931 г.), по результатам которых творческий потенциал труппы В. Кумельского был высоко оценен. В 1931 г. коллектив стал именоваться Первым русским театром БССР, а в 1932 г. — Государственным русским театром БССР.

В труппу перешли актёры из расформированной Русской драмы под руководством Л. Скальского. Директором был назначен В. Кумельский, а художественным руководителем стал бывший руководитель Московского интернационального театра Б. Рощин. В октябре 1932 года Государственный театр открыл свой первый сезон в Могилёве спектаклем «Земля и небо» по пьесе братьев Тур. Творческий состав увеличился до 41 единицы, был укомплектован 10 оркестрантами, имел заведующего музыкальной частью, собственный технический склад.

В 1933 г. театр выезжал в Минск на гастроли, которые прошли очень успешно. Спектакль «Егор Булычев» по пьесе М. Горького (с Кумельским в главной роли) вызвал восторг зрителей и критики. Позже В. Кумельскому постановлением Совнаркома от 11 июля 1933 г. присвоено звание Заслуженного артиста БССР. Так, с 1926 по 1932 гг. закреплялась система государственных театральных учреждений.

С 1932 г. в основном театр работал в Бобруйске. С 1935 по 1941 гг. по окончании театрального сезона Государственный русский драматический театр БССР работал в здании Городского театра в Могилёве. «Нашествие гитлеровских орд оборвало полнокровную жизнь обновленного коллектива. Находясь на гастролях в г. Белостоке, театр вынужден был прервать работу. Несмотря на большие трудности, вызванные войной, летом 1943 года начали восстанавливать Государственный русский драматический театр БССР. По желанию коллектива, восстановленный как фронтовой театр, он проводил большую репетиционную работу по подготовке новых спектаклей». В 1944 г. театр возвратился в освобожденный Могилёв. Затем некоторое время (с апреля 1945 г. до июня 1947 г.) театр работал в Гродно. Здесь были осуществлены спектакли «Три сестры», «Двенадцатая ночь», «Дети солнца», «Русский вопрос», «Отелло» и другие. Высокая оценка спектаклей на гастролях в Вильнюсе, Минске поставила вопрос о переводе театра на постоянную работу в Минск». С июля 1947 г. Государственный русский драматический театр БССР переведён в столицу Белоруссии.

До 1936 г. директором театра оставался В. В. Кумельский. Только менялись художественные руководители: В. М. Княжич (1933—1934), А. Э. Рожковский (1934—1936), А. Я. Донатти (1936—1938), В. Н. Бернс (1939), Д. А. Орлов (1939—1941, 1946—1948, главный режиссёр). Мы вспоминаем о них с благодарностью, потому что среди них есть люди, творческий поиск и мастерство которых высоко оценивал могилёвский зритель. Прежде всего — это самоотверженный, талантливый и бесконечно преданный театру Владимир Владимирович Кумельский (1884-1939), который продолжил традиции корифеев русской сцены на могилёвских подмостках; это и бывший режиссёр Театра имени Ленсовета Адольф Яковлевич Донатти (1897—1950), профессионал высокого уровня и педагог, не побоявшийся бороться с «неискоренимой провинциальностью» с заветной мечтой «создать свой театр» на могилёвской сцене; он же и пригласил на работу в театр замечательных московских актёров: Дмитрия Алексеевича Орлова (1903—1969) из Реалистического театра и Зою Владимировну Свинарскую из Центрального театра Красной армии, А. Б. Ртищеву, свою жену.

Но сцена Городского театра не пустовала. В конце ноября 1945 г. в Могилёв переведена труппа Гомельского областного русского драматического театра, так как в Гомеле не было своего здания для театра. На базе этого театра был создан Могилёвский областной русский драматический театр. Директором театра назначен один из ведущих актёров Е. Полосин, художественным руководителем стал М. Никитин, главным режиссёром — М. Рехельс. Первый сезон театра начался спектаклем «Так и будет» по пьесе К. Симонова (1946 г., реж. М. Никитин, художник Н. Ильин). В 1947 г. на должность художественного руководителя был приглашён опытный режиссёр А. Донатти, М. Никитин стал главным режиссёром театра. Пополнился и актёрский состав труппы. А разноплановый в жанровом отношении репертуар, сбалансированный в соответствии со временем, ещё больше подогрел интерес зрителей к театру. В марте 1949 г. театр расформировали, и большинство творческих работников театра перешло в Брестский областной драматический театр имени Ленинского комсомола Белоруссии. С этого времени и до 1953 года здание театра в Могилёве осталось без постоянного хозяина, изредка принимало гастролеров, а в перерывах наводило «косметический марафет» и с нетерпением ждало очередного собственника.

Вернёмся в 1930-е годы, когда активно начала развиваться художественная самодеятельность в городе и на селе, увеличилось количество кружков, велась плановая подготовка их руководителей, повысился общий культурный уровень самодеятельных актёров. В 1932 г. в республике было зарегистрировано 900 драмкружков. Зарождались и новые формы любительского искусства — театры рабочей молодёжи. Все профессиональные и любительские коллективы играли значительную роль в культурной жизни республики. Кроме всего прочего, в них проходили творческое горнило будущие актёры профессиональных театров. Один из таких трамов был организован весной 1933 г. в Борисове, которым руководил режиссёр Семенов. Наибольших успехов театр достиг в обслуживании колхозного зрителя, для которого почти каждое лето организовывались гастрольные поездки. Вот здесь-то и закладывался организационный фундамент будущего Могилёвского областного драматического театра.

3 июля 1934 г. было принято постановление Бюро ЦК КП(б)Б о создании в БССР передвижных колхозных театров, в результате которого в конце 1935 года на базе полупрофессионального коллектива Борисовского трама был создан Борисовский колхозно-совхозный театр, в который из трама перешли 13 человек (среди них Ф. Бутвиловский, П. Козловский, К. Захаревич, А. Гвоздев и др.). Часть труппы составляли участники художественной самодеятельности. Один из них А. А. Ефременко (в будущем ведущий артист Могилёвского областного драматического театра) вспоминал: «Я шел с занятий. Перед клубом химиков с удивлением увидел большую очередь. На мой вопрос, в чем дело, ответили, что сейчас принимают заявления от всех желающих работать в колхозно-совхозном театре. Я также написал заявление. Через несколько дней получил вызов. Прихожу в клуб. Подошла моя очередь. Я пел, читал стихи, танцевал, делал этюд — первый раз в жизни. Меня приняли. Только потом я узнал, что экзамен принимали Л. Литвинов, Б. Платонов, Н. Сченснович. С того времени я начал овладевать новой, наисложнейшей профессией актёрской». Шефство над театром взял БГТ-1. Осенью 1935 г. основная часть актёров (их отбирали В. Крылович и П. Данилов) была направлена на студийную учебу. Во главе театра стал педагог и режиссёр БГТ-1 П. А. Данилов (1898—1950), который раньше руководил студией. Каждый свой спектакль он рассматривал как своеобразную учебу молодых актёров над пониманием сценического творчества. В 1939 г. из выпуска студии при БГТ-1 в театр пришли С. Бульчик, С. Яворский (будущие актёры Могилёвского областного драматического театра), В. Горячун и др.

В 1938 г. театр был переведён в Заславье (и стал называться Заславским колхозно-совхозным театром). Художественным руководителем театра стал П. А. Данилов. В сентябре 1939 г., сразу же после освобождения Западной Белоруссии, коллектив играл спектакли для воинских частей и населения освобожденных городов и местечек. Театр «является настоящим колхозно-совхозным театром, он забирается в самые отдаленные районы, колхозы. Театр объездил уже половину республики. Он выработал такие принципы организации своей работы, которые дают возможность на самой неподготовленной сценической площадке сохранять качество своих спектаклей. Театр ведет большую работу по созданию оригинального белорусского репертуара». Этот коллектив первым осуществил постановку пьесы К. Крапивы «Партизаны», которая, по мнению критики, явилась значительным художественным достижением. Спектакль был показан на Первом всебелорусском фестивале колхозно-совхозных театров в Москве. Ансамблевость, глубокая психологическая разработка образов, юмор и белорусский колорит характерны для этого спектакля: «Важно, что Заславский театр воспитал не отдельных исполнителей ответственных ролей, а хороший, уверенный в своих силах коллектив, который может ставить перед собой сложные задачи. Об этом свидетельствует и режиссёрская работа (П. Данилов, Ю. Поличинецкий) и работа художников (И. Ушаков, А. Богунов)».

В декабре 1939 г. после успешных гастролей по Западной Белоруссии театр перевели на постоянную работу в Пинск и переименовали в Пинский областной драматический театр. П. А. Данилов оставался на посту художественного руководителя. Он уделял много внимания творческой учебе и воспитанию коллектива. Постановки спектаклей по пьесам классического репертуара помогали ему в этом: «На бойком месте», «Без вины виноватые» А. Островского, «Слуга двух господ» К. Гольдони, «Плутни Скапена» Ж. Мольера. В театре ставилась и белорусская драматургия («Кто смеется последний» К. Крапивы, «Ошибка» Я. Мавра), пьесы русских драматургов («Слава» В. Гусева, «Жизнь зовет» В. Биль-Белоцерковского, «Машенька» А. Афиногенова и др.). На постановки приглашались известные режиссёры и художники (К. Санников поставил «Слугу двух господ», оформил И. Ушаков). Время от времени пополнялась труппа театра молодыми актёрами (А. Дашковский, Ю. Гальперина), режиссёрами (А. Алексеев, Ю. Суриков), художником (С. Нечаев) и др. Театр не сидел на месте, спектакли давались в самых далеких уголках области. Это был хорошо отлаженный художественный организм, его постановки свидетельствовали о наличии сильной актёрской труппы и профессиональной режиссуры.

Если далее проводить образную ассоциацию по родственной линии, то именно Пинский областной драматический театр являлся «отцом» Могилёвского областного драматического театра. «По материнской» же линии к нему имеет отношение Полесский областной драматический театр, который был, в свою очередь, реорганизован из Мозырского окружного театра рабочей и колхозной молодёжи.

Театр рабочей и колхозной молодёжи организован в Мозыре в феврале 1935 г. Труппа театра состояла из 20 молодых девчонок и парней. Возглавлял его руководитель драмкружка завода «Красный Октябрь» Городецкий. Через несколько месяцев коллектив был переименован в Окружной колхозно-совхозный театр. Позднее ему был передано здание городского театра, который располагался в клубе деревообрабатывающего завода. В 1937 г. художественным руководителем стал В. В. Потехин, бывший режиссёр БГТ-3, который круто изменил творческое направление деятельности театра. Первым спектаклем была постановка пьесы К. Крапивы «Партизаны», на премьере которого был сам автор и тепло отозвался о сценическом воплощении его произведения. Среди актёров выделялись А. Данилович, Г. Орлов, Л. Дановская, Ю. Суриков.

Разнообразие репертуара, профессиональный рост актёров, талантливая режиссура дали основание для реорганизации колхозно-совхозного театра в 1938 г. в Полесский областной драматический театр, коллектив которого в основном не изменял направление творческой деятельности. Он давал представления в местечках, селах и пограничных заставах, везде театр встречали с радостью. За период с 1937 по 1941 год коллектив поставил 20 спектаклей. Среди них: «Любовь Яровая» К. Тренева, «Мятеж» Д. Фурманова и С. Поливанова, «Кто смеется последним» К. Крапивы, «Самодуры» К. Гольдони и др. Театр последовательно ориентировался на лучшие образцы драматургии. За плодотворную творческую деятельность по обслуживанию населения в 1940 г. Театру было присвоено имя Янки Купалы.

…1941 год. Началась Великая Отечественная война. Кто-то из работников театров был демобилизован, другие боролись в тылу врага. Война застала Полесский театр на гастролях в Брянске. Некоторые актёры оказались во время войны в оккупированном Минске, где работали с 1941 по 1944 гг. в Менском белорусском театре (В. Полтевский, Л. Тимофеева, В. Околов, А. Ротор, Л. Гамулина, Н. Цурбаков, А. Ефременко, Е. Кашина, И. Подляховский и др.).

В августе 1944 г. от немецко-фашистских захватчиков было освобождено Полесье. Понемногу начала собираться труппа Полесского областного драматического театра имени Я. Купалы, отовсюду возвращались работающие в нем актёры, к ним присоединились и те, кто до войны работал в Театре юного зрителя — В. Полтевский, Н. Цурбаков, Л. Гамулина, Ю. Гальперина, А. Ротор, Л. Тимофеева, В. Околов; Пинском областном драматическом театре — А. Ефременко, С. Яворский, А. Гвоздев, К. Захаревич, Е. Кашина, П. Мастеров, чуть позже, после демобилизации из рядов Советской Армии, пришел и С. Бульчик. К тому времени в труппе театра было 25 человек. 7 ноября 1944 г. пьесой «Заложники» А. Кучера театр открыл свой первый послевоенный сезон (реж. Ю. Суриков). Художественным руководителем театра был назначен Н. А. Ковязин (1898—1950), который работал только один сезон, поставив в 1945 г. пьесы «Без вины виноватые» А. Островского и «Так и будет» К. Симонова. Спектакль по пьесе Островского, где блистал в роли Шмаги М. Цурбаков, был показан на республиканском смотре русской классической драматургии в 1946 году.

В начале мая 1945 года Полесский театр был на гастролях в Пинске, где активно включился в работу по художественному обслуживанию Днепровской военной флотилии, которая как раз была расквартирована в это время в городе, воинских частей, возвращающихся из Германии. Актёры выезжали со спектаклями, концертами на корабли, на открытые площадки военных гарнизонов, выступали перед населением. Гастроли прошли успешно. Театру предложили переехать в Пинск. Закончил свой театральный сезон Н. А. Ковязин и переехал работать в Бобруйский областной театр. Художественным руководителем вновь назначен В. В. Потехин.

С 14 декабря 1945 г. свой новый сезон Полесский областной драматический театр открыл уже в Пинске. Некоторое время это наименование театра ещё сохранялось, но постепенно утвердилось наименование воссозданного заново Пинского областного драматического театра в соответствии c местом постоянного нахождения. Возглавил коллектив В. Потехин (1906 — 1963), который продолжил осуществлять программу, предложенную Н. Ковязиным. Личный энтузиазм, опыт В. Потехина, умение точно определить как общие, так и конкретные постановочные задачи способствовали ещё большей активизации творческой деятельности театра. Стабилизировался и актёрский состав труппы. В последующих театральных сезонах были поставлены спектакли по пьесам К. Симонова «Русские люди» (1945 г.), К. Крапивы «Кто смеется последним» (1946 г., реж. Л. Рахленко), В. Вишневского, А. Крона и В. Озарова «Раскинулось море широкое» (1946 г., реж. В. Потехин), К. Тренева «Любовь Яровая», «Поздняя любовь» А. Островского (1946 г., реж. А. Виленский), А. Мавзона «Константин Заслонов» (1946 г., реж. В. Потехин), А. Суворова «Далеко от Сталинграда» (1946 г., реж. В. Потехин), В. Вольского «Нестерка» (1947 г., реж. В. Потехин), М. Горького «Егор Булычов и другие» (1948 г., реж. П. Берензон), К. Крапивы «С народом» (1949 г., реж. В. Потехин), К. Губаревича и И. Дорского «Алозанская долина» (1950 г., реж. В. Потехин), Н. Гоголя «Ревизор» (1951 г., реж. В. Шутов), К. Крапивы «Поют жаворонки» (1952 г., реж. В. Шутов), Я. Купалы и В. Дунина-Марцинкевича «Вечер белорусской комедии» («Павлинка» и «Пинская шляхта», 1952 г., реж. В. Потехин), А. Макаенка «Извините, пожалуйста!» (1953 г., реж. Б. Долинов). Хорошая драматургия в репертуаре театра содействовала раскрытию индивидуальных возможностей актёров, свидетельствовала о гражданской зрелости коллектива.

Пинский областной драматический театр за 10 лет существования (1944—1953 гг.) вырос в значительный профессиональный коллектив (как и Новокузнецкий театр драмы), способный решать сложные творческие задачи, в лучших своих спектаклях поднимал актуальные жизненные проблемы. Но были и определенные трудности: необходимость ставить 10-12 спектаклей в сезон отрицательно сказывалось на уровне постановок. Но все же лучшие его спектакли вошли в золотой фонд белорусского искусства: «Кто смеется последним», «Константин Заслонов», «Далеко от Сталинграда», «Егор Булычов и другие», «Васса Железнова», «Нестерка», «Павлинка». На сцене театра было поставлено 80 спектаклей. В театре работала труппа актёров с яркой индивидуальностью: С. Бульчик, С. Яворский, Е. Кашина, Ю. Гальперина, М. Цурбаков, А. Ефременко, Е. Данилович, С. Вячфинский, В. Сивицкий, А. Ротор и др. Три-четыре месяца театр гастролировал. Творческий энтузиазм труппы был настолько высок, а атмосфера общения столь притягательна, что никто из актёров не обращал внимание на бытовые трудности жизни и творчества. Театр размещался в полуразрушенном деревянном здании. Маленький кабинет для руководства соседствовал с двумя гримуборными, перегороженными деревянными щитами с круглой печкой посередине, небольшой зальчик, в котором стояли ряды из скрепленных вместе по четыре деревянных стула, травка и водяная колонка на театральном дворике, вокруг такие же маленькие домики со ставнями. «Хорошие актёры оказались на редкость симпатичными и доброжелательными людьми, чем и обеспечивалось благополучие и человечность отношений в коллективе. Вновь прибывшим туда актёрам просто не верилось, что так могло быть, к примеру, было заведено Новый год встречать всем в театре, с мамами, с детьми, с наготовленными дома яствами. Всем хотелось быть вместе, и даже в праздники», — вспоминала В. Р. Кабатникова. Директор театра А. С. Росиков был приглашён из Кировограда, где работал в управлении по делам искусств, мечтал о новом здании театра. Велись переговоры о переводе театра после гастролей осенью 1953 г. в Бобруйске и Гомеле в Могилёв, в котором с 1949 г. не было постоянного драматического театра. Даже А. С. Росиков, находясь в Москве для поиска актёров в театр, уже представлялся «директором Могилёвского театра», но в декабре 1953 г. стало точно известно, что театр остается в Пинске. Пинский обком в ЦК и Совмине республики отстоял театр. Новый 1954 год обрадовал. В январе вышло постановление правительства республики об укрупнении областей. Пинск вошел в состав Брестской области. Стало известно, что осенью театр будет перебазирован в Могилёв.

В 1954 г. Пинский областной драматический театр был переведён в Могилёв и стал называться Могилёвским областным драматическим театром. Современная история сценического пути театра была сложна и непредсказуема, не всегда судьба была благосклонна к нему, заставляя учиться на собственных ошибках, но тем интереснее и поучительнее были эти творческие взлеты и падения, житейские радости и неудачи. Неизменным было одно — театр сохранял любовь зрителя. Менялся художественный облик, репертуарная линия, бытовые условия творческой деятельности театра, но он оставался одним из самых гибких коллективов, послушно откликающимся — с большим или меньшим успехом — на зов жизни, и радость жизни составляет зерно его творчества. И как бы ни менялся коллектив театра, особая атмосфера уютного брюзжания, здорового театрального консерватизма, умной иронии и лукавой насмешки всегда сохранялась в его основе. В театр шли охотно, порою огорчаясь за обманутые ожидания и снисходительно забывая о них при первой же его победе.

Чтобы передать атмосферу тех лет и особый восторг актёров труппы Пинского театра по поводу переезда на новое место, воспользуемся воспоминаниями великолепной актрисы театра, Заслуженной артистки БССР В. Р. Кабатниковой (1924—1997): «…Впервые я побывала в Могилёве в октябрьские дни 1953 года. Мы из Бобруйска, где работали больше месяца со спектаклем „Анна Лучинина“, приехали на праздничные дни в Могилёв. Тогда все театры страны в праздничные дни обязательно играли спектакли. ещё в Москве Росиков говорил мне, что в Могилёве прекрасное, редкостное, старинное здание театра с ярусами, с царской ложей, построенное ещё в прошлом веке. Въезд в Могилёв со стороны Бобруйска был тогда по Виленской улице (ныне Лазаренко). И вот мы едем снизу, и вдруг наверху, на горе возникло красивое красное здание, типа терема. Тогда оно выглядело очень эффектно, казалось крупным сооружением. Ведь больших домов вокруг не было. Угловые дома по улице Первомайской, где сейчас — магазин „Театральный“ и напротив — „Книжный“ ещё только строились, были в лесах, и поднялись не выше 3-го этажа. Внутри в театре было тепло, уютно. Акустика — мечта актёра. Я была поражена, увидев, что театр отапливается печами, а именно это и давало тот особый уют, который придавали печи и жилым домам».

Итак, новый постоянный театр в Могилёве открылся 29 октября 1954 г. спектаклем «Ярослав Мудрый» И. Кочерги (1954 г., реж. Б. Долинов, художник В. Акулов). В первый сезон коллектив театра играл репертуар, подготовленный в Пинске, одновременно шла работа над новыми постановками. Зритель, истосковавшийся по «своему» театру, благожелательно встретил театр, с творчеством которого был знаком по прежним гастролям коллектива в Могилёве. В первом же сезоне спектакли посмотрели около 100 тысяч человек (из них 16 тысяч -на селе). Отметим, что могилёвская публика, по воспоминаниям старых актёров, «была на редкость театральная», что в «Могилёве всегда было крепкое театральное дело, <…> работалось хорошо и интересно».

Художественным руководителем театра стал В. Д. Шутов (1954—1960 гг.), режиссёр ленинградской школы с хорошим тонким вкусом, удивительно интеллигентный человек. В 1955 г. ему было присвоено звание Заслуженного артиста БССР. В своей работе над спектаклями он стремился к ясности и точности в выявлении авторского замысла, к глубокой психологической разработке образов. Для актёров работа с ним всегда была праздником. Приведем отрывок из воспоминаний только что поступившей тогда в театр ещё молодой актрисы В. Р. Кабатниковой, Которая работала над ролью Тани в спектакле «Таня» по пьесе А. Арбузова: «Актёры были очень заняты, вечерами были выездные спектакли. И пять первых репетиций (из десяти) по „Тане“ мы провели с ним вдвоем, без партнеров. Эти пять вечеров — одно из самых светлых воспоминаний в моей творческой жизни. В маленьком кабинете театра мы с Василием Дмитриевичем до поздней ночи вникали, вгрызались в огромный, сложнейший материал роли Тани. Все, что он предлагал, как он сам был заражен этим материалом, как светился при этом своим режиссёрским существом, так мне было понятно, так по душе, что фактически роль была сделана за эти пять вечеров. Когда потом подключили партнеров, все уже пошло как по маслу. Роль была очень хорошо принята актёрами и критикой, спектакль шел очень много, несколько лет подряд».

Первым спектаклем 1954 г. была постановка пьесы К. Симонова «История одной любви» (реж. А. Данилович, худ. В. Акулов). Театр готовился к своему первому отчету в качестве нового коллектива перед столичной публикой. В феврале 1955 г. театр выехал на гастроли в Минск, где показали «Таню» А. Арбузова, «Человека с портфелем» А. Файко, «Испанцев» М. Лермонтова (реж. В. Шутов), «Историю одной любви» К. Симонова (реж. А. Данилович), «В сиреневом саду» Ц. Солодаря (реж. Б. Домнов). Гастроли подтвердили серьезность художественных намерений коллектива, засвидетельствовав профессиональность режиссуры и наличие сильной актёрской труппы, ведущую роль которой составляли М. Цурбаков, Е. Данилович, С. Бульчик, Ю. Гальперина, Н. Родионов, В. Кабатникова, С. Яворский, а также талантливая молодёжь — Г. Суворов, В. Судникова, Ю. Синелобов, Р. Соколова.

Вот как отзывается об этом событии и о своих коллегах В. Р. Кабатникова: «В феврале 1955 года во время декады Белорусского искусства в Москве, когда все Минские театры уехали в Москву, мы гастролировали в Минске, работали в театре им. Янки Купалы. И очень хорошо шли. С нами параллельно работал московский Театр сатиры (как мы этого боялись!) на площадках Оперного театра и Дома офицеров. И вот к ним перед спектаклем всегда можно было достать билеты, а у нас нет. На углу уже на проспекте спрашивали „лишний билетик“. За гастроли нас хвалили, трем нашим актёрам Е. Н. Данилович, С. С. Бульчику и М. И. Цурбакову присвоили звания Заслуженных артистов БССР. Это были первые звания в труппе. Многие получили медали и грамоты, и даже я, проработавшая в театре меньше полутора лет, получила Почетную грамоту Президиума Верховного Совета БССР, а это уже награда. Играли мы там хорошие пьесы: „Человек с портфелем“ Файко, „Таню“ Арбузова, лермонтовских „Испанцев“ и др. Уехали домой, оставив по себе славу крепкого творческого коллектива. А актёров в труппе хороших было много, разноплановых, с яркими индивидуальностями: Ю. С. Гальперина, с которой я проработала рядом больше тридцати лет и которая была моим большим другом. На моих глазах из красивой женственной героини она с возрастом перешла на характерные роли и стала яркой характерной актрисой, каковой оставалась до самой своей безвременной кончины в 1985 году. С. И. Яворский воспитанник студии при театре имени Янки Купалы, мягкий, обаятельный комик, Е. Н. Кашина, с юных лет умевшая играть каких-то удивительных, разнообразных старух. Очень самобытный актёр А. А. Ефременко, умевший создавать народные белорусские характеры и, вообще, очень сочный характерный актёр».

В сентябре 1955 г. в театр пришёл режиссёр и актёр А. П. Раевский (1910—1993), приглашённый В. Д. Шутовым, он оказался очень близким ему по духу и режиссёрской эстетике. Учился и работал актёром в московских театрах-студиях Ю. Завадского, А. Жильцова, М. Хмелева. С 1932 по 1941 г. работал в Московском театре им. М. Ермоловой. Проработав режиссёром в Могилёвском театре 25 лет, он поставил 40 спектаклей, каждый из которых отличается особой интеллигентной атмосферой, четкостью проработки авторского замысла, глубокой психологической аргументацией каждого образа, умением работать с актёрами и подчеркивать их индивидуальности. Лучшие его спектакли не сходили со сцены годами, игрались свыше 300 раз, среди них: пьесы белорусских драматургов «Это было в Могилёве» Е. Тарасова (1964 г.), «Три дня и три ночи» (1967 г.), «Амнистия» (1971 г.), «Последняя инстанция» (1975 г.), «Наследный принц» М. Матуковского (1976 г.), «Таблетку под язык» (1973 г.), «Не грусти, Верочка» А. Макаенка (1979 г.); произведения русской и зарубежной классики: «Дядя Ваня» А. Чехова (1960 г.), «Горячее сердце» А. Островского (1971 г.), «Коварство и любовь» Ф. Шиллера (1965), «Миллионерша» Б. Шоу (1967 г.), «Удивительная миссис Сэвидж» Дж. Патрика (1968 г.); русская современная драматургия: «В добрый час!» В. Розова (1955 г.), «Июнь — начало лета» Ю. Эдлиса (1972 г.), «Антонина» Н. Анкина (1973 г.), «Солдатская вдова» М. Анкилова (1973 г.), «Долги наши» Э. Володарского (1974 г.), «Голубые олени» А. Коломийца (1974 г.), «Долгожданная» А. Салынского (1976 г.), «День отдыха» В. Катаева (1976 г.), «Фантазии Фарятьева» А. Соколова (1979 г.). На этой сцене им сыграны наиболее значительные роли: Дзержинский («Кремлевские куранты» Н. Погодина и «Именем революции» М. Шатрова), Керенский («Главная ставка» К. Губаревича) и др.

Спектакль «Главная ставка» по пьесе К. Губаревича (1957 г., реж. В. Шутов) отмечен премией на Всесоюзном конкурсе, который проводился в связи с 40-летием Великой Октябрьской революции. В 1956 г. в театр пришёл М. С. Березкин. Крупный по фактуре, мягкий и умный актёр, он сыграл много ролей, и был высоко оценен в роли Забелина в «Кремлевских курантах». К сожалению, проработав в театре 10 лет, ушёл из жизни совсем молодым. В 1956 г. из Ленкома поступила в труппу театра З. И. Молчанова, создавшая много запоминающихся образов. В 1955 г. начал плодотворно работать А. А. Рудаков (1921—1990), его актёрской индивидуальности были свойственны глубина и психологизм в постижении образа героических и характерных персонажей. Осенью 1957 г. в театр приехали народный артист РСФСР Н. И. Родионов (1906—2000) и его жена, заслуженная артистка Карельской АССР Н. Г. Федяева (1912—1990). Н. Родионову было характерно мастерство перевоплощения, психологическая нюансировка характеров персонажей, умение создавать масштабный рисунок образа, делая его выразительным по внутренней логике поступков и пластическо-зрительной окраске (таков его академик Дронов из спектакля «Все остается людям» и др.). Н. Федяева обладала высокой сценической культурой, создавая характерные образы. В. Р. Кабатникова пронесла свое обаяние через все созданные ею роли молодых героинь, натур цельных, своевольных, безудержных, бескомпромиссных, владела умением создавать убедительные, глубоко психологические образы. Зритель просто обожал эту актрису.

Таким образом, В. Д. Шутов собрал очень сильную труппу, способную решать любые творческие задачи. Это и продемонстрировал театр на очередных гастролях в Минске в августе 1957 г. Были представлены спектакли: «Кремлевские куранты» Н. Погодина (1957 г.), «Другое дыхание» А. Крона (1957 г.), «Давным-давно» А. Гладкова (1956 г.), поставленные В. Шутовым, «Иван Рыбаков» В. Гусева (1955 г., реж. М. Генин), «Топь» А. Островского (1956 г.), «Дмитрий Стоянов» Б. Левантовской (1957 г.), «Соседи по квартире» Л. Гераскиной (1956 г.) и «Когда цветет акация» Н. Винникова (1957 г.), поставленные А. Раевским. Гастроли были тепло встречены минчанами. «И таких похвал в адрес театра, какие мы услышали тогда, я в течение 35 лет, к сожалению, не слышала больше. Был хороший репертуар: „Кремлевские куранты“, „Иван Рыбаков“, „Давным-давно“ и др. Из уст критиков мы услышали, что мы — самый сильный из всех областных театров республики», — резюмирует итоги гастролей В. Р. Кабатникова. В 1959 г. ещё четверым актёрам были присвоены звания Заслуженного артиста БССР— Ю. С. Гальпериной, А. П. Раевскому, С. И. Яворскому, В. Р. Кабатниковой, а С. С. Бульчику было присвоено звание Народного артиста БССР.

В 1961 году театр снова находился на гастролях в Минске, где показал ряд спектаклей: «Всё остаётся людям» С. Алешина (1960 г.), «Укрощение строптивой» В. Шекспира (1961 г., реж. Б. Лурье), «Замок Броуди» по А. Кронину (1959 г., реж. М. Хорошко). Критики отметили хорошие работы актёров Н. Родионова, С. Бульчика, М. Березкина, М. Фаворской, А. Рудакова, Ю. Гальпериной, И. Дашковской. На первом этапе своей деятельности Могилёвский областной драматический театр развивал лучшие традиции Пинского областного драматического театра. Тематическое и жанровое разнообразие репертуара, актуальность пьес, высокая постановочная и исполнительская культура, следование психологическим традициям актёрского мастерства вывели могилёвский театр в конце 60-х годов в ряд сильнейших театров республики.

Уход В. Д. Шутова в 1960 г., к сожалению, негативно сказался на творческом состоянии и стабильности коллектива театра. «Труппа восприняла это событие как трагедию для театра», — вспоминала В. Кабатникова. За два последующих сезона на должности главных режиссёров сменилось три человека: Б. А. Лурье (1960—1961), А. А. Асанин (1962—1963), Б. С. Володарский (1964—1969), что моментально сказалось на репертуаре, на качестве спектаклей. Общественность и пресса неоднократно обращала внимание на снижение художественного уровня постановок. Руководителя театра резонно упрекали в том, что его в первую очередь интересовал кассовый сбор, а не вопросы воспитания эстетических вкусов зрителя.

Б. С. Володарский, имевший многолетний опыт работы в театрах Российской Федерации, стал главным режиссёром в 1964 г. Своё внимание он обратил только на формирование репертуара с ориентацией на драматургию, которая активно разрабатывает современную тематику, героические и патриотические темы. Не сразу сложился репертуар, сначала к постановке принимались уже апробированные на других сценах произведения, что не украшало афишу театра. Были приняты попытки привлечения белорусских писателей к работе театра. Белорусская драматургия 60-х годов начинает занимать значительное место в репертуаре театра, причем на сцене появляются пьесы неизвестных авторов. Могилёвский театр открыл новые имена драматургов, первыми поставив их произведения. За период с 1962 по 1970 гг. на сцене Могилёвского областного драматического театра было поставлено 10 белорусских пьес: Е. Тарасова, И. Исаченки, Л. Караичева, произведения И. Шамякина, А. Мовзона, Н. Матуковского и др. Их жанровое разнообразие способствовало поиску новых средств выразительности и актёрского мастерства. режиссёр А. Раевский поставил пьесу Е. Тарасова «Это было в Могилёве» (1964), документальная основа которой — подвиг дочери и матери Карпинских, которые жили в Могилёве и погибли от рук фашистов — привлекла могилёвчан в театр. Удачно использованное художником М. Волоховым сценическое пространство, убедительные образы героев Тани Карпинской (Л. Могилёва), ее матери Ольги Николаевны (З. Молчанова и Н. Федяева), тюремного слесаря Тихона (Н. Родионов), Николая (С. Бульчик), тетки Даши (Е. Кашина), следователя гестапо фрау Бос (Э. Михайлова) смогли увлечь зрителя сценическим действием и заставить сопереживать героям спектакля.

Продолжил военную тематику на сцене спектакль «Перебежчик» по пьесе А. и П. Тур (1965 г., реж. Б. Володарский). Историческая тематика разрабатывалась в спектакле «Годы грозовые» (переделанный К. Губаревичем вариант своей пьесы «Главная ставка», 1968 г., реж. Б. Володарский). «Мурин бор» по пьесе И. Исаченки (1967 г.) вызвал интерес зрителя своей темой, воскрешающей один из эпизодов прошлого белорусского народа — восстание крестьян под предводительством Василия Ващилы в XVIII в. Пьеса насыщена была фольклорно-этнографическим материалом: песнями, танцами, обрядами, которые органично вошли в действие и привнесли лирическую струю в спектакль, придав ему живописность. Постановочная группа — режиссёр Б. Володарский, композитор Ю. Семеняко, художник М. Волохов, балетмейстер С. Дречин — пытались объединить все компоненты спектакля. Емкий и выразительный характер Пилипа создал А. Ефременко, колоритными с широкой палитрой художественных средств получились образы в исполнении К. Захаревич и Е. Кашиной (Пилипиха), А. Гвоздева (Ахрем), Ю. Гальпериной и Н. Федяевой (Мура). Спектакль получился «современным, актуальным. Смотрится с напряженным интересом, с чувством глубокого волнения и переживания за судьбу людей наших предков».

Образ вождя революционного движения Ленина с великолепным актёрским мастерством воссоздали на сцене С. Бульчик и С. Каленский в спектаклях «Кремлевские куранты» (1957 г., реж. В. Шутов), «Третья патетическая» (1964 г., реж. А. Асанин) Н. Погодина, «Именем революции» М. Шатрова (1960 г., реж. М. Генин). В 1963 г. приехал из Латвии В. Ф. Гусев (1927—1991) и сразу активно включился в репертуар. Глубокая психологическая мотивировка образов, изобретательность и неожиданный отбор внешних черт характера персонажа свойственны его исполнительской манере. В лучших своих ролях Достигаева («Достигаев и другие» М. Горького), Пахомова («Смерть Тарелкина» А. Сухово-Кобылина), Крогстад («Нора» Г. Ибсена), полковник Кусонский («Главная ставка» К. Губаревича), Тамаш («Седой аист» В. Ткачова), Кукуруза («Старая мелодия» Е. Ростикова), маркиз Фарлипополи («Хозяйка гостиницы» К. Гольдони), Дон Луис («Дон Жуан» Мольера) и др. В. Гусев достигает вершин своего актёрского мастерства, проявляя при этом темперамент, склонность к изысканной сатирической остроте, гиперболе в создании комических персонажей. В 1976 г. В. Ф. Гусеву было присвоено звание Заслуженного артиста БССР.

Спектакль 1963 г. «Горе от ума» по пьесе Грибоедова (реж. А. Асанин) отличался поспешностью, эклектичностью выразительных средств. Последующие спектакли по пьесам классической драматургии достойно представляли труппу театра: «Разлом» Б. Лавренева (1965 г., реж. Б. Володарский) и «Егор Булычов и другие» (1968 г., реж. Б. Володарский) — вдумчивой работой режиссёра, глубиной психологии героев, динамичной и эмоциональной актёрской игрой. Таким образом, сложность и противоречивость первых сезонов этого периода удалось частично преодолеть благодаря правильной репертуарной политике, наличию актёрских индивидуальностей, объективной оценки собственных достижений и просчётов. Активно работали в этот период Н. Родионов, С. Бульчик, А. Ефременко, Ю. Труханов, С. Яворский, А. Гвоздев, М. Березкин, А. Рудаков, Ю. Гальперина, Н. Федяева, Л. Могилёва, И. Хотяновская, Л. Полонский и др.

Лучшие спектакли подтверждали лишь художественную мобильность коллектива. В целом, за внешним благополучием в этот период наблюдалась определенная напряженность в коллективе, отсутствие взаимопонимания между профессиональным, но приземленным по творческим притязаниям главным режиссёром и труппой, способной ещё на многое, но не имеющей достаточно серьезной сценической работы. Возник, образно выражаясь, творческий «застой» в деятельности Могилёвского областного театра, период «выжидания», а скорее, неумение художественного руководства театра идти на эксперимент в поисках новой сценической выразительности, особых форм взаимодействия со зрителем. Главный режиссёр «эксплуатировал память» о былой славе театра, не давая проявляться инициативе, сказывалась и творческая банальность, усыпляющая бдительность труппы «новыми» постановочными находками, почерпнутыми в основном из режиссёрского прошлого опыта или заимствованные. Коллектив же в это время поддается творческой «спячке», не хочет обострять отношения с руководством и ждет разрешения конфликта извне, а зрительская активность настоящих театралов постепенно угасает. Нужны перемены, нужен свежий приток художественной инициативы…

1970-е — 1980-е годы значительно оживили, встряхнули и по-настоящему вдохнули новую струю в творческую жизнь Могилёвского областного драматического театра. Приходили и уходили новые главные режиссёры: В. А. Короткевич (1970—1975), Ю. П. Мироненко (1976—1978), Е. Д. Вялков (1979—1980), В. В. Маслюк (1981—1983), О. А. Соловьёв (1984), А. В. Дольников (1985—1987), А. Э. Гузий (1989—1990), режиссёр Я. В. Натапов (1990). У каждого из них была своя художественная программа, но все смогли реализовать на практике свои творческие амбиции.

В. А. Короткевич (1939—1999) привнёс в театр новый подход в организацию театрального дела. Первостепенной задачей главного режиссёра было поднять идейно-художественный уровень спектаклей, привести его в соответствие с задачами времени. Актёр и режиссёр, он понимал, какое значение для театра имеет хороший драматург, поэтому активно стал налаживать постоянные связи с белорусскими авторами. В это время труппа театра существенно пополнилась выпускниками Белорусского государственного театрально-художественного института. Много внимания режиссёр уделял отечественной и зарубежной классике («Нора» Г. Ибсена, «Горячее сердце» А. Островского, «Клоп» В. Маяковского, «Остановиться и оглянуться» Л. Жуховицкого, «Амнистия» Н. Матуковского, «Павлинка» Я. Купалы). Эти спектакли свидетельствуют о серьёзных творческих притязаниях коллектива и его руководителя. Оригинальное прочтение на сцене нашли произведения Я. Купалы, В. Быкова, А. Петрашкевича, А. Делендика.

Принципиальной удачей театра был спектакль «Павлинка» (1971 г., реж. В. Короткевич). Он заострил социальный конфликт. Спектакль насыщен песнями, танцами, шутками. Работы актёров Н. Короткевич (Павлинка), квартета С. Бульчика и Н. Федяевой (Крыницкие), А. Ефременко и Ю. Гальпериной (Пусторевичи), А. Гаманюка (Быковский) были заразительны, легки, играли с чувством природы народного юмора, на грани импровизации. Запомнился зрителю и спектакль «Сотников» по одноименной повести В. Быкова (1972 г., реж. Ю. Соболев), это первая попытка перевести прозу писателя на язык театра. Спектакль притягивал внимание актёрскими работами: Сотников (Ф. Невадниченко), Рыбак (В. Борисов), староста Качан (С. Бульчик), Демчиха (Э. Михайлова), жена старосты (Е. Кашина). В целом театр сделал полезное дело, дав сценическое прочтение повести В. Быкова. Спектакль «Тревога» А. Петрашкевича (1974 г., реж. В. Короткевич) отличался гражданской позицией, ярко выраженной эмоциональностью, репортажностью, которая обусловливала жанровую форму — драмы-диспута. Действие набирало своеобразный ритм и движение, когда на сцене появлялись Михалина (Е. Кашина), Альховик (В. Сивицкий), Глашка (Л. Ходенкова), Веренич (А. Ефременко), Ульяна Юрская (Н. Федяева). Не прошли бесследно для труппы театра и постановки психологической драмы Г. Ибсена «Нора» (1971 г.) и «Ромео и Джульетта» В. Шекспира (1972 г.), поставил их В. Короткевич. Ярким и выразительным, благодаря игре Ю. Гальпериной (Розалии Павловны) и Ю. Труханова (Присыпкина), получился спектакль «Клоп» В. Маяковского (1971 г. реж. В. Короткевич). Работа этого режиссёра в театре помогла коллективу выйти из творческого застоя, вновь почувствовать свое творческое лицо и мобилизоваться для будущих сценических свершений.

Приход в театр Ю. П. Мироненко (1941—1979) в качестве главного режиссёра в буквальном смысле слова всколыхнул всю театральную общественность Могилёва, открыв новые художественные горизонты не только для могилёвской труппы, но и для всего театрального искусства Белоруссии. режиссёр и актёр, он имел опыт работы в драматических театрах Казахстана, в русском драматическом театре имени Л. Украинки в Киеве, в Русском театре им. М. Горького в Минске, остро чувствовал современность и беззаветно любил театр, который занимал большую часть в его жизни. Умный и интеллигентный, он не терпел сценической фальши, считал, что театр, единственный из всех культурных изобретений человечества, может объемно отобразить жизнь в ее реальном видении, помочь человеку осмыслить самого себя и свое предназначение на земле. Предупредительный и внимательный к людям, мягкий и стеснительный в обычном общении, в творческом плане он был бескомпромиссным, порой жестоким к себе и к актёрам, с которыми работал, он добивался от них глубины проникновения в сущность образа, требовал от исполнителей полной отдачи и творческой самореализации на сцене. Работать в его спектаклях, по мнению большинства труппы театра, стремились все, считая за честь творческое общение с ним, но и недругов у него было также предостаточно.

Метафоричность, ассоциативность, броская внешняя форма и театрализация действия — это лишь немногие приемы, используемые режиссёром в своей работе, при этом актёр — рупор режиссёрской мысли, своей динамичной пластикой, выразительной пантомимой, четкой и ясной мимикой как бы концентрирует смысловое ядро спектакля на себе, объединяя тем самым, казалось бы, разрозненные на первый взгляд, образы-символы спектакля, которые сразу же завораживают зрителя. К сожалению, эта тенденция интеллектуальной мировой режиссуры, опробованная им задолго до появления на сценических площадках Белоруссии ярко выраженных режиссёрских спектаклей, не воспринималась критиками.

Они считали, что «изобретения постановщика временами искажали идею драматургического произведения. Постепенно психологический реализм подменялся зрелищностью, самоцельностью режиссуры, а общество и социальная активность больше декларировались». С этих позиций и оценивалось большинство его сценических произведений. Недальновидное и политизированное в творческом плане мнение специалистов загубило в зародыше новое направление в театральном искусстве Белоруссии, которое, впрочем, получило широкое распространение на белорусской сцене в середине 90-х годов.

С точки зрения сегодняшних критериев режиссёрского искусства, все спектакли Ю. Мироненко, поставленные им на сцене Могилёвского театра в 1970-е годы, по глубине и зрелищности намного превосходят многие сценические творения лучших режиссёров Белоруссии, созданные ими в начале XXI века. «Интервью в Буэнос-Айросе» Г. Боровика (1976 г.) — умная, эмоциональная по содержанию и яркая по форме отповедь философии фашизма. «За все хорошее — смерть» М. Ибрагимбекова (1976 г.) — попытка выразительными сценическими формами проследить этапы становления грубой, циничной, жестокой личности в условиях тотальной психологической «обработки» населения восьмидесятых годов. «Главная ставка» К. Губаревича (1977 г.) — это удивительно изобретательное гротескно-фарсовое зрелище по мотивам произведения драматурга, в котором исследуются корни бед всех деспотических режимов, независимо от страны и времени их возникновения. Люди, населяющие эти страны, превращаются в гуттаперчевых клоунов, в компоненты интерьера, участь которых лишь подчиняться закону обстоятельств, а не совести и чести. «Орфей спускается в ад» Т. Уильмса (1977 г.) — это, скорее, спектакль-предсказание будущего, что нас ждёт в мире, где люди замкнуты в рамки техногенных обстоятельств и материальных благ, не подвластных простым человеческим чувствам, даже полифонии любви. Тотальное одиночество завладевает человеком, превращая его в чудовище, довольствующееся границами собственной клетки-жилья, пусть даже в форме красивой дорогой машины, неуклонно мчащейся в ад.

Не случайно на спектакли Ю. П. Мироненко «ломились» толпы зрителей, специально приезжали люди из других городов, чтобы приобщиться к творчеству гениального режиссёра, так и оставшегося не понятым в свое время и безвременно ушедшим в мир иной, может, более милосердный.

В 1978 году главным режиссёром театра назначили Е. Д. Вялкова, проработавшего в театре около двух лет. Ординарный во всем, он не смог конкурировать с успехом, пусть и скандальным, спектаклей Ю. П. Мироненко. В театре появляются спектакли «Ход конем» В. Константинова и Б. Рацера (1978 г.), «Три сестры» А . Чехова (1979 г.), в которых режиссёр так и не сумел проявить себя как профессионал.

Для своей первой постановки в Могилёвском театре в 1981 г. новый главный режиссёр В. В. Маслюк (1953—2001) выбрал пьесу Ф. Дюрренматта «Визит старой дамы» (1981 г.). режиссёр и актёры исследуют психологию людей в мире, в котором правит капитал, где можно купить все, даже человека. Абсурдная ситуация становится реальностью. Фарсовое начало ещё больше обостряется трагическим концом — смертью Ила, бывшего возлюбленного простой девчушки, ставшей в последствии миллионершей Кларой Цеханасьян, которая хочет отомстить любимому ей до сих пор Илу, за его подлое предательство в детстве. Впечатлял образ жестокой и мстительной женщины, созданный Ю. Гальпериной, которая тонко и психологически верно передает внутренние мотивировки поступков своей героини, за короткий промежуток ее появления на сцене зритель узнает о ней всё, динамика раскрытия душевных качеств героини заставляет зрителя сопереживать, сочувствовать и ненавидеть одновременно. Убедителен и многопланов образ Ила, созданный Л. Полонским, да и все актёры, занятые в спектакле, сочно и колоритно играют своих персонажей: Коби (С. Бульчик), Лоби (С. Яворский), Бургомистр (Л. Закашанский), Учитель (А. Лобач), Священник (В. Гусев), Доктор (А. Борисова) и др. Художник М. Волохов Предлагает сценографическую метафору — паутину, в которой беспрестанно барахтаются персонажи.

Проблема становления личности, ценностных ориентиров молодёжи, беспокойство за растущую бездуховность молодых людей — стала основной в спектакле «Любовь, джаз и черт» по пьесе Ю. Грушаса (1982 г.). В. Маслюк сделал спектакль для молодёжной аудитории очень выразительным, с органическим соединением музыки, освещения и сценографии. Убедительными и понятными для молодёжной аудитории получились образы духовно опустошенных юношей Андрюса (В. Маслюк), Юлюса (В. Гудинович) и Лукаса (А. Ташкинов), основное увлечение которых — джаз и культ силы. В. Омельченя создала трогательный и наивный, одухотворенный образ Беатриче, подружки Андрюса, которая погибает из-за жестокости возлюбленного. Спектакль вызывает шквал эмоций в зрительном зале, заставляя задуматься над настоящими моральными ценностями.

Очень серьезной работой коллектива над сложной темой войны стал спектакль «Судный день» по повести В. Козько (1983 г., реж. В. Маслюк). Суд над бывшим полицаем превращается в осуждение идеологии фашизма в целом. Проникновенная трагедия душевного падения человека заставила зал пережить весь ужас, который несет с собой любая война, оставляющая после себя груды трупов и ещё больше исковерканных судеб людей. «Мне понравился спектакль, в котором активно прозвучала тема честного справедливого суда. Тема неминуемой расплаты за предательство Родине и своему народу», — высказал свое мнение автор повести.

Постановки В. Маслюка способствовали возрождению зрительского интереса к театру, налаживанию контактов со зрителем, особенно молодёжью; стали для театра определенной надеждой для творческого роста и продолжения художественного совершенствования труппы, некогда начатого Ю. П. Мироненко, но, к сожалению, и его вскоре перевели в Государственный русский театр имени М. Горького. Несколько месяцев после В. Маслюка работал в театре реж. О. А. Соловьёв. Он так и не нашёл общего языка с коллективом, зато вывел на сцену живую лошадь в спектакле «Варвары» по пьесе М. Горького (1984 год).

В 1984 г. возглавил труппу А. В. Дольников, проработавший в театре до 1987 г. Перед коллективом стояла задача не снижать творческих критериев, поднятых Ю. Мироненко и В. Маслюком, ставить спектакли, в которых затрагивались бы актуальные вопросы действительности, продолжать активный диалог со зрителем. В это же время в театре режиссёром работала В. Тарнаускайте.

В этот период Могилёвский театр продолжал сотрудничать с белорусскими драматургами. А. В. Дольников поставил спектакль «Седой аист» по пьесе В. Ткачева (1985 г.) и «Старую мелодию» по пьесе журналиста Е. Ростикова (1986 г.); «Мудромер» по пьесе Н. Матуковского (1987 г., реж. А. Гузий), в которых шла речь о простых человеческих чувствах, которые сохранили герои по отношению друг другу, несмотря на удары судьбы, военный беспредел; человеческой глупости и мерах защиты от нее. Особой струей в репертуар влилась «женская тема», безответная любовь, безрадостная доля вдовы, всепоглощающая и всепрощающая материнская любовь, борьба за простое бабье счастье обсуждались в спектаклях этих лет: «Оглянись в любви своей» Ю. Яковлева, «Авантюристка» («Такой непонятный визит») Э. Брагинского, «Вдовий пароход» по И. Грековой (1984 г., реж. В. Тарнаускайте). Остро-социальная тематика, судьба человека за рубежом легли в основу спектаклей «Послушайте, я умираю» («Монолог на городской площади») Ю. Зубкова (1985 г., реж. Н. Трухан) и «Исключительная ситуация» Я. Соловича (1985 г., реж. В. Тарнаускайте). Тема дефицита человеческих отношений, кошмаров повседневной жизни во лжи, преступлениях, жестокости и ненависти молодёжи, пьянство и проституция раскрывалась в спектаклях по пьесам публициста Ю. Щекочихина: «Дефицит» (1986 г.) и «Западня 46, рост 2-й» (1987 г.), «Звезды на утреннем небе» А. Галина (1988 г.), поставленные очередным режиссёром И. Перепелкиным. Классическая драматургия была представлена спектаклями «Дон Жуан» Мольера (1985 г., реж. А. Дольников), «Делец» А. Толстого (1986 г., реж. А. Титов, Л. Наголов и М. Курченко), «Любовь — книга золотая» А. Толстого (1987 г., реж. А. Дольников). В эти годы привлекли внимание публики спектакли «Дети Арбата» С. Коковкина по роману А. Рыбакова (1988 г., реж. И. Перепелкин), «Плаха» по Ч. Айтматову (1988 г., реж. А. Гузий) своим актуальным материалом, рассмотрению глубинных психологических корней человеческого падения, последствий сталинизма, манкурта.

Восьмидесятые годы стали временем творческих удач для многих актёров старшего поколения, продолжавших удивлять своим талантом и творческой энергией народного артиста РСФСР Н. И. Родионова, Заслуженного артиста БССР В. Ф. Гусева, Заслуженной артистки БССР Н. Г. Федяевой; среднего поколения Г. Я. Белоцерковского, которому в 1988 г. присвоено почетное звание Заслуженного артиста БССР, А. П. Борисовой, Л. Н. Полонского, С. Н. Машеро, Н. М. Абрамовой, заслуженной артистки БАССР С. Э. Клименко, заслуженного артиста РСФСР А. А. Палкина, В. А. Галкина, В. В. Гудиновича, К. К. Печникова, А. Г. Пьянзина, З. Н. Бурцевой, А. В. Ташкинова, В. Н. Гальца, В. А. Петровича, Л. А. Гуриной, Г. И. Угначевой, А. А. Черняковой. Интересно работали молодые актёры — М. С. Якимова, Е. А. Дудич, В. П. Амельченя, А. А. Грунда, Л. Б. Белова, С. И. Бобровская, А. В. Бобровский, Б. А. Вольвачев, С. А. Гайчукова, Т. Д. Ненарокомова, О. Н. Михеева, Ю. А. Рудаков, М. А. Рудаков, Ю. С. Ульянов, Х. А. Хазиева, Г. А. Лобанок.

С февраля 1989 года по 1990 год возглавлял могилёвскую труппу А. Э. Гузий, ранее работавший в этом театре очередным режиссёром. В репертуаре театра появляются спектакли зарубежной драматургии — «Третья голова» М. Эме, русской классики — «Смерть Тарелкина» А. Сухово-Кобылина (1989 г., реж. А. Гузий), в котором проводятся параллели с тогдашней жизнью: произвол чиновников и бюрократов, трагическая зависимость человека от власти. Театр пытается найти свой репертуар, привлекая режиссёров со стороны, выбираются пьесы, уже успешно идущие на сценических площадках других театров: «Убийство в заброшенном отеле» («Недоразумение») А. Камю (1989 г., реж. Г. Боровик), «Любовный ужин в половине второго» В. Павлова (1989 г., реж. С. Катьер), «Сказка о Скоморохе и царе Горохе» М. Корабельника (1989 г., реж. К. Марсон).

Начало 90-х гг. с общественными волнениями, экономическими экспериментами и катаклизмами заставляет и театральные учреждения как-то приспосабливаться к современным условиям жизни. Могилёвский театр старается разнообразить репертуар собственными средствами, привлекая для постановок артистов театра: «Бестия, или „Декамерон“ сегодня» Г. Соловского (1990 г., реж. А. Палкин). Приглашаются режиссёры со стороны, которые, в основном, ставят однодневки, повествующие о человеческих страстях, сиюминутных увлечениях, которые быстро ставятся, также стремительно отыгрываются и сходят со сцены: «Генералы в юбках» Ж. Ануя и «Соблазнительница Цезарина» А. Дюма (1990 г., реж. К. Марсон). Зритель увлечен мелодрамами и комедиями, которые в избытке поставляет им театр: «Блез» («Семь женщин на шее») К. Манье (1990 г., реж. А. Гузий), «Река на асфальте» Д. Липскерова и «Сестры» («За все грехи мои…») Л. Разумовской (1990 г., реж. В. Толкачев), «Все мыши любят сыр» Д. Урбана (1991 г., реж. А. Светляков), «Невеста из Парижа» В. Константинова и Б. Рацера, «И слезы, и любовь» («Охота на лис») П. Турини, «Лаура» Г. Ару (1991 г., реж. С. Евдошенко), «Жиды города Питера, или Невеселые рассказы при свечах» Б. и А. Стругацких (1991 г., реж. К. Марсон), «Неукрощенный дух» Н. Коврада (1991 г., реж. Г. Боровик) и др.

В начале 1990-х гг. здание театра, его внутреннее убранство и коммуникационные системы за 104 года интенсивной эксплуатации пришли в негодность. То и дело директору театра приходилось разбираться с пожарными и санитарными службами города, по предписанию которых здание театра уже давно не должно было эксплуатироваться. Срочно требовался капитальный ремонт здания, но ни город, ни областные власти не могли найти средств на это.

Одаренная характерная актриса, А. П. Борисова стала директором театра в начале 1986 г. и работала в этой должности до марта 1995 г., вплоть до своей безвременной кончины (с 1993 г. она выполняла обязанности художественного руководителя). Настойчивая и волевая, умевшая найти подход к любому чиновнику, она обивала пороги властных структур, чтобы добиться финансирования на ремонт здания. Наконец, 18 февраля 1992 г. аварийное здание городского театра было закрыто на реконструкцию. Все надеялись, что капитальный ремонт будет сделан в кратчайшие сроки. Театр на это время перебрался в соседнее здание напротив — бывший Дом политпросвещения (на Театральной площади) — и делил не приспособленный для театральных представлений зрительный зал с Могилёвской областной филармонией.

С 1991 по 1995 гг. в театре ставил спектакли режиссёр И. К. Перепёлкин, уже работавший здесь с мая 1986 года до конца 1988 года. В 1995 г. художественным руководителем театра, а позже и директором, становится молодой, подающий надежды актёр и режиссёр В. П. Куржалов, грандиозные творческие планы которого по переустройству театра и формированию новых отношений в труппе так и остались нереализованными вплоть до ухода его с должности (октябрь 2000 года).

Справедливости ради отметим, что и времена-то для театра наступили тяжёлые. В последнее десятилетие ХХ века условия жизни в обществе коренным образом меняются, происходит постепенная капитализация отношений, вступили в силу законы рынка, где побеждают наглые и сильные, далекие от воспитанности и интеллигентности приспособленцы.

Старшее поколение актёров один за одним стало уходить из жизни, профессиональная молодёжь разбежалась из театра вслед за своими режиссёрами или за длинным рублем. Труппа театра значительно постарела и потускнела, даже опытные актёры потеряли надежду на скорое восстановление здания театра, некоторые не выдерживали, поддались известным в актёрской среде слабостям. Другим помогала природная закалка настоящих профессионалов и беззаветная преданность театру. К тому же, тяжелые условия театрального быта, постоянные изматывающие выездные спектакли, работа в нетеатральном здании, отсутствие достаточного финансирования на постановочные нужды, стабильной режиссуры, хорошей современной драматургии и вынужденное привлечение непрофессиональной молодёжи — значительно повлияли на качество сценических произведений театра в эти годы.

С 1990 по 1999 гг. в театре ставили спектакли 18 режиссёров, 3 актёра попробовали себя в качестве режиссёра (А. Палкин, К. Печников, В. Галкин). Всего за этот период было поставлено 46 спектаклей. И. Перепёлкин и В. Куржалов поставили соответственно по 8 и 7 спектаклей, режиссёры К. Марсон, А. Гузий и С. Евдошенко осуществили постановку 3 спектаклей. Лидировали в прокате спектакли по зарубежной классике (всего 11 наименований), более удачными из них были: «Изобретательная влюблённая» Л. де Веги (1995 г., реж. И. Перепёлкин), «Ричард III» В. Шекспира (1995 г., реж. В. Маслюк); по зарубежной современной пьесе (всего 10 постановок), среди лучших: «Венчание» Ж. Ануя (1998 г., реж. В. Короткевич), «Свободная пара» Д. Фо (1999 г., реж. А. Гузий), спектакль «Если бы я знала, что ты придешь, то испекла б для тебя пирог» Б. Слейда (1995 г., реж. А. Гузий) до сих пор пользуется успехом у зрителей благодаря исполнителям Е. Дудич и А. Пьянзину. Несмотря на то, что театр выпустил 9 постановок по произведениям современных русских авторов, ни один спектакль не запал в душу зрителя. Театр за десять лет выпустил 8 детских спектаклей, 5 из них поставили актёры театра. Профессиональный режиссёр всегда старается выбрать для постановки добротный драматургический материал, что, как правило, безотказно действует на зрителя. Из 6 спектаклей по произведениям русской классики только 3 постановки получили благожелательный отклик профессионалов: «И снился мне сад в подвенечном уборе…» по произведениям А. Чехова (1995 г., реж. О. Жюгжда), «Бешеные деньги» А. Островского (1998 г., реж. В. Щербань), «Светопреставление» по произведениям М. Горького (1999 г., реж. С. Полещенков) и до сих пор радуют публику своими сценическими находками.

Для Могилёвского областного драматического театра последнее десятилетие уходившегоо ХХ столетия было каким-то безжалостным, холодным и злым. Творческий застой и тупиковая административная ситуация в театре объяснялась как объективными, так и субъективными причинами, что в конечном итоге чуть было не привело к творческой гибели одного из старейших театральных коллективов республики. И всё же театр жил, работал, мечтал и надеялся…

Таким было XX столетие для Могилёвского областного драматического театра, время бурного творческого расцвета, поисков, побед и неудач. О важном и значительном, что произошло за целый век, говорилось выше. За последние 49 лет театр выпустил около 320 спектаклей, некоторые из них стали значительными достижениями белорусского театрального искусства. В театре работало много талантливых и преданных театральному делу людей, чьё творчество и создало неповторимый облик коллектива.

Мы выражаем искреннее поклонение и благодарность ушедшим: Заслуженным артистам БССР Ю. С. Гальпериной, В. Р. Кабатниковой, Е. Н. Данилович, З. И. Молчановой, Заслуженной артистке КАССР и БССР Н. Г. Федяевой; Е. Н. Кашиной, К. Г. Захаревич, А. П. Борисовой; Народному артисту БССР С. С. Бульчику, народному артисту РСФСР Н. И. Родионову, Заслуженным артистам БССР А. А. Рудакову, С. И. Яворскому, А. А. Ефременко, В. Ф. Гусеву, Ю. В. Труханову; М. С. Березкину, О. Ф. Нестеровичу, С. Е. Коленскому, А. Губскому, А. П. Гвоздеву, И. Н. Рубанову, Л. Н. Полонскому, А. В. Ташкинову, А. Рубашкину, Ю. Кухаренку, Б. А. Вольвачеву, В. Савчикову; художественным руководителям, главным режиссёрам и режиссёрам: Заслуженному деятелю искусств БССР П. А. Данилову, Заслуженным артистам БССР В. В. Потехину, В. Д. Шутову, А. П. Раевскому; Б. А. Лурье, А. А. Асанину, Б. С. Володарскому, заслуженному деятелю искусств Беларуси В. А. Короткевичу, Ю. П. Мироненко, В. В. Маслюку, И. К. Перепелкину; главным художникам: В. П. Акулову, В. Тамань, М. Н. Волохову.

Наша благодарность за долготерпение и мужество, беззаветную любовь к театру всем, кто сейчас работает и творит в театре — замечательной обновлённой труппе и работникам, вся жизнь которых связана с Могилёвским театром, среди них — Е. Г. Артемьева, Л. А. Николаева, В. Р. Барановская, Б. А. Полонская, В. С. Вербицкая, которые проработали более 30 лет в театре и трудятся в настоящее время.

XXI век

В XXI веке, продолжать и умножать славные художественные традиции театра предстоит молодому поколению. Для этого у них есть всё — страстная любовь к театру, талант, желание, знания и силы для творческого поиска, а, главное, у них есть отреставрированное и помолодевшее здание Могилёвского областного драматического театра, распахнувшее вновь, в январе 2001 года, свои объятия для любителей театра.

Начало третьего тысячелетия стало своеобразным символом омоложения не только театрального здания, но и закономерным возрождением труппы театра, обновлением ее творческого потенциала, превращением сценических подмостков в лабораторию духовности, поисков художественной и нравственной гармонии, театральной выразительности.

Шаг за шагом, с завидным упорством и постоянством, подобно выздоравливающему после тяжелой и продолжительной болезни, коллектив театра завоевывает все новые художественные высоты, ищет своего зрителя, набивая при этом шишки и синяки, но не сворачивая на путь конъюнктурщины, безвкусицы и примитивизма. Об этом свидетельствует афиша театра, которая значительно расширяет творческие горизонты своей продуманной сбалансированностью и оригинальностью.

Театр представляет свою концепцию как классических, так и современных театральных произведений разных жанров и эстетических направлений: комедию А. Островского «Бешенные деньги», спектакль по мотивам произведений М. Горького «Светопреставление», «Снился мне сад в подвенечном уборе…» по рассказам А. Чехова («Загадочная натура», «Предложение», «Драма», «Медведь»), «Сильное чувство» (по мотивам произведений И. Ильфа и Е. Петрова, А. Чехова, М. Зощенко, В. Маяковского), фантастическую китайскую сказку «Турандот» К. Гоцци, интеллектуальную драму С. Мрожека «В открытом море», мюзикл по произведению Б. Брехта «Трехгрошовая опера», комедию Дарио Фо «Свободная пара», мелодраму Б. Слэйда «Если бы я знала, что ты приедешь, я бы испекла тебе пирог…», лирический триллер Эрика Элиса и Роджера Риза «Двойная игра», вечерний блюз «Трамвай „Желание“» по пьесе Теннесси Уильямса, трагикомедию по пьесе Л. Пиранделло «Шестеро персонажей в поисках автора», драму по пьесе И. Вилквиста «Ночь Гельвера», а также недавно подготовленный спектакль по пьесе комедиографа Тирсо де Молина «Дон Хиль — зелёные штаны».

В равной степени труппу театра интересуют произведения белорусских драматургов: А. Дударева (криминальная мелодрама «Ким», история любви «Люти + Капитан»), Е. Поповой (современная притча «Воспоминание о Вавилоне, или Ал-ла-ла-ум»), С. Ковалева (трагикомедия «Тристан и Изольда», притча «Сестры Психеи»). Много внимания уделяется и спектаклям для детей по пьесам С. Маршака («Кошкин дом»), Э. Успенского («Дядюшка Ау»), С. Прокофьева и Г. Сапгира («Кот в сапогах»), М. Бартенева («Про тех, кто боится»).

18 постановок выпустил театр в течение 2000—2003 годов. Каждая из них отличается фантазией, театральной выразительностью, изобретательностью актёрской игры, что, собственно, и привлекло внимание профессионалов и зрительской аудитории к Могилёвскому театру. На разных театральных фестивалях работы театра получали призы или были высоко оценены критиками.

Спектакли театра убеждают нас в наличии в репертуаре разных по своему художественному качеству и сложности спектаклей, в готовности театра к любому театральному эксперименту, что говорит о большом творческом потенциале труппы Могилёвского областного драматического театра, о его безусловной заинтересованности в поисках уникального драматургического материала, способного всесторонне раскрыть творческое лицо этого замечательного и трудолюбивого коллектива.

Автор текста — В. А. Грибайло